Валерий Даниленко - Картина мира в мифах древнего Китая

Вот почему духи, живущие в предметах, стали приобретать в анимическом сознании материальные черты, превращаясь в божества. У них появляется внешность. Однако первоначально эта внешность была недостаточно отчётливой. Духов-божеств представляли себе в зооморфном виде. Вот что мы можем прочитать о горных духах-божествах в «Книге гор и морей»:

«Всего в Сорочьих горах… десять гор… У всех их духов туловище птиц и голова дракона. Им приносят жертвы живыми животными одной масти, закапывают с нефритовым «жезлом»; Всего в горах Минь шестнадцать гор… У всех их духов конские туловища и головы драконов. Им приносят в жертву живых петухов и курицу одной масти, зарывают их. Жертвенную еду готовят из клейкого риса» (Янш. С. 51).

Под теизацией следует понимать появление богов. На русский язык этот термин можно перевести как обожествление. Это обожествление сопровождалось, с одной стороны, переселением некоторых земных духов за пределы земли – на небо и в подземный мир, а с другой, приписыванием многим богам человеческой внешности.

Человеческую внешность, в частности, приобретали боги растений. У Э. М. Яншиной об этом читаем: «Свидетельства об антропоморфных растительных божествах встречаются у Ван Чуна: статуя бога персикового дерева, которую вырезали из его ствола, изображала человека [ «Жёлтый Предок… установил [статую] большого персикового человека» (с. 221); то же о статуе бога платана (с. 157)]. Ван Чун называет богов осота, куркумы богами-людьми, т. е. в том смысле, что боги мыслились (изображались) в антропоморфном образе («два бога-человека – жэньшэнь. Одного зовут Бог осота, другого – Бог зарослей куркумы – юйлэй»). В этом сказалось, безусловно, дальнейшее развитие представлений о воплощениях богов растений» (Янш. С. 90).

Отсюда не следует, что в результате очеловечения духов всё небо оказалось заселённым богами, целиком и полностью имеющими человеческий образ. На небе жили также боги, которые антропоморфные черты сочетали с зооморфными. Вот как, например, выглядела Бабка Запада (Си-ванму):

«Бабка Запада похожа на человека, но с хвостом барса, клыками, как у тигра, любит свистеть; на всклокоченных волосах надеты украшения. Она управляет небесными эпидемиями и пятью наказаниями» (Янш. С. 184).

Между тем в мифе о чжоуском правителе Му-ване, который любил путешествовать, Си-ванму превращается в женщину весьма приятной наружности. В ней не осталось ничего чудовищного. Антропоморфизация здесь осуществилась в истории одного и того же мифического образа.

Как полулюди-полуживотные выглядят многие другие небожители. Чаще всего верхняя часть тела у них как у людей, а нижняя – как у животных. У Нюйва и Фуси вместо ног змеиный хвост, у управляющего небесным дворцом Хуан-ди Луу – туловище тигра с девятью хвостами, у охранника его небесного парка Инчжао – туловище крылатого коня и т. д.

В пантеон богов-патриархов в древнекитайских мифах со временем попали многие родо-племенные боги. Э. М. Яншина писала: «В общекитайский пантеон и «исторический» ряд предков «патриархов» (в значительной мере дублирующих друг друга) вошло большое число старинных родо-племенных богов, лишь позже осознанных как цари, императоры, вельможи «легендарного» периода истории Китая, бывшего якобы в те времена единой империей. Такими были образы «основателя» «династии» Ся – Великого Юя, главного героя мифов о потопе; его отца Гуня, Охотника (Хоуи) – старинного божества охоты; предка чжоусцев, Владычествующего над Просом (Хоуцзи) – духа зерна Проса и даже просто Проса» (Янш. С. 200).

На небе водились многие диковинные животные. По своей внешности они отличались от обычных животных. К ним принадлежал, например, Цинци. Он был сыном владыки Запада Шаохао. Между тем он имел обличье крылатого тигра. Этот тигр бросался с небес на землю и пожирал на ней людей. Но этот свирепый зверь, как ни странно, приносил людям и пользу: он пожирал не только людей, но и вредных для них насекомых и гадов:

«В его обязанности входило вместе с другим зверем по имени Тэнгэнь поедать насекомых и гадов, приносивших вред человеку. Так называемые насекомые и гады были очень ядовитыми. Кого тут только не было – ящерицы, пиявки, навозные жуки, золотые шелкопряды и т. д. Говорят, они были нарочно созданы для того, чтобы вредить людям. Цюнци и Тэнгэнь клали различных насекомых и гадов в коробку, чтобы они поедали друг друга, и тот, кто оставался последним, считался вреднейшим для человека. Цюнци и Тэнгэнь должны были уничтожать этих тварей» (Юань. С. 69).

К теизации вёл не только анимизм, но также фетишизм и тотемизм. Как фетишам, так тотемам и духам приписывали чудодейственные функции. Боги переняли и усилили эти функции.

Процесс теизации привнёс в мифическое творчество новую черту: китайцы стали активно обожествлять некогда живших людей. Обожествление людей, живших на земле, – характерная черта китайских мифов. Вэнь Чан, ставший божественным покровителем литераторов и учёных, был при жизни сановником, занимавшим высокие должности, Вэй Гу – обожествлённый врач, Вянь Хэ – обожествлённый ювелир и т. д. (Еж. С. 466–493).

Если в библейской книге бытия даётся только одна версия творения мира, то в древнекитайских мифах таких версий несколько. По своей распространённости они могут быть поделены на две группы – непопулярные и популярные.

К непопулярным космогоническим мифам у древних китайцев относятся следующие:

1. «В глубокой древности, когда ещё не было ни неба, ни земли, мир представлял собой лишь мрачный, бесформенный хаос. И в этом мраке постепенно родились два больших духа – Инь и Ян, которые с огромным усилием начали упорядочивать мир. Впоследствии Инь и Ян разделились, и установилось восемь главных направлений в пространстве (север, восток, юг и т. д. – В. Д.). Дух Ян стал управлять небом, дух Инь – землёю. Так был создан наш мир» (Юань. С. 30–31).

2. «Более интересен для нас миф о небесном духе Цзюйлин. Говорят, что он появился одновременно с первоначальной субстанцией, его же называют истинной матерью девяти начал. Он был настолько всемогущ, что смог создать горы и долины, пустить большие и малые реки, поэтому его можно считать первотворцом» (там же. С. 30).

3. «Вот ещё один миф о матери бесов – Гуй-му. Гуй-му, жившую в горах Сяоюйшань у Южного моря, называли ещё Гуй-гушань. У неё была голова тигра, ноги дракона-луна, брови, как у четырёхпалого дракона-мана, глаза, как у водяного дракона, облик её был удивительно причудлив. Она смогла породила небо, землю и чертей и была способна родить сразу десяток чертей, утром рождала, а вечером проглатывала их, как лакомство. Этот персонаж чем-то напоминает создателя всех вещей, но, к сожалению, будучи бесовкой, съевшей своих детей, что весьма неэтично, она так и осталась «матерью бесов»» (там же. С. 30).