Коллектив авторов - Теория журналистики в России

Мы не склонны к крайним суждениям о трудах зарубежных ученых, в том числе придерживающихся прагматической направленности научной мысли. Вместе с тем нельзя не заметить, что интеллектуальный протест против доминирования одной теоретической тенденции и ее настойчивого продвижения по миру перестал быть уделом энтузиастов-одиночек. Так проявляет себя приверженность свободе научного творчества, которая лежит в основе методологии науки и служит залогом международного сотрудничества. Автор книги «Наука в свободном обществе», получившей мировую известность, Пол Фейерабенд обосновал деление на два пути коллективного решения проблем: вынужденное взаимодействие и свободное. В первом случае участники принимают четко выраженную традицию и признают лишь те реакции, которые соответствуют ее стандартам. «Если некоторый субъект еще не стал участником избранной традиции, над ним будут подтрунивать, его будут “воспитывать” до тех пор, пока он не присоединится к большинству». Во втором случае традиция «не уточняется в самом начале, а разрабатывается по мере того, как происходит это взаимодействие… При свободном взаимодействии любое установление не навязывается… в нем нет канонизированной логики…» [37] Фейерабенд П. Наука в свободном обществе. М., 2010. С. 43–44. .

Своеобразные преломления этих методологических посылок обнаруживаются в теории журналистики и медиа. В последние десятилетия на Западе все чаще звучат предложения расширить географические горизонты размышлений о состоянии и развитии медиасферы и на этом пути избежать опасности изоляции западной исследовательской культуры от остального мира. Некоторые работы, в которых центральное место занимают идеи интернационализации и так называемой девестернизации (de-Westernization) исследований медиа, стали подлинным вызовом стабильным, казалось бы, представлениям. В число этих работ входит монография Дж. Даунинга «Интернационализация теории медиа: переходность, власть, культура: размышления о медиа в России, Польше и Венгрии» (1996) [38] Downing J. Internationalizing media theory: Transition, power, culture: reflections on media in Russia, Poland and Hungary 1980-95. London, 1996. . Она была выпущена с выразительным комментарием издателя на обложке: «Это книга-провокация». По всей видимости, трудно было иначе оценить такие непривычные для Запада идеи: «…преобладающая часть теории медиакоммуникации основывается на данных из двух регионов, Британии и Соединенных Штатов, для которых… характерны весьма схожие лейтмотивы в культурной, экономической и политической истории, маркирующие их отстраненность от большинства других наций планеты» [39] Ibid. P. x. .

Через несколько лет появилась коллективная работа «Девестернизируя исследование медиа» (2000) [40] De-Westernizing media studies / ed. by J. Curran, M. J. Park. New York, 2000. . Она вызвала активную солидарность с авторами и желание продолжить движение по начатому пути, особенно у исследователей из Латинской Америки, Индии, Африки и др. В одном из откликов говорилось: «Представляя многочисленные главы, собранные со всего мира, эта книга формирует прочные аргументы – почему исследовательское поле должно стать всеобъемлющим и всемирным. Она представляет собой отличный пример того, как в последнее время исследования медиа получают толчок в сторону “интернационализации” <���…> Девестернизация ведет к расширению аналитических горизонтов, включая в рассмотрение факты со всего мира, которые ныне неизвестны по причине то ли языковых барьеров, то ли отсутствия интереса… Со своих начальных стадий область исследований медиа имела отчетливо западный, и особенно англосаксонский акцент» [41] Waisbord S. De-Westernization and cosmopolitan media studies. P. 2. URL: http://www.academia.edu/2971672/De-Westernization_and_cosmopolitan_media_studies 2013. .

Некоторые известные европейские ученые, в свою очередь, выдвигали сходные тезисы и инициативы. Одним из энтузиастов кросскультурных проектов был Ян Экекранц (Швеция), который в 2007 г. писал: «В эру глобализации интернационалистские программы должны быть усилены и открыты также для незападной медийной теории, с учетом существующих региональных реалий и трансформаций… Исследования медиа, как и социология и политология, испытывают трудности в столкновении с действительностью транснационального и трансформирующегося мира. Одно из объяснений заключается в определенном застарелом “методологическом национализме”… в соответствии с которым национальное государство все еще обеспечивает заведомо предполагаемые и наиболее приемлемые концептуальные рамки – даже когда в фокусе оказываются явления за пределами национального государства» [42] Ekecrantz J. Media and communication studies going global // Nordicom Review. 2007. Jubilee Issue. P. 169–170. . Стремясь на практике реализовать свои интеллектуальные проекты, шведские коллеги в 1990-ых годах начали широкую программу исследования медиа в государствах Балтийского региона, включая Санкт-Петербург [43] Ekecrantz J., Olsson T., Ericson S., Åker P. Media societies around the Baltic Sea. Cultures and communications in transition // Nordicom Information. 1999. № 3. P. 81–85. .

Таким образом, глобальный исследовательский контекст начал изменяться по направлению от сепаратизма и изоляции к сотрудничеству. Это нельзя не принимать во внимание в российском научном сообществе, если оно не хочет упреков в «методологическом национализме». Задача заключается в том, чтобы адекватно осмыслить основные направления и требования процесса перемен, равно как и свои возможные выгоды и приоритеты. Путь этот заведомо сложен, но начинается он с относительно простого шага, а именно с признания того, что российская наука о журналистике обладает солидным капиталом и национально-культурным своеобразием, которое нельзя нивелировать в стремлении к международному сотрудничеству.

Концепции девестернизации и интернационализации тесно соприкасаются с полемикой по поводу моноцентричной или полицентричной модели развития современной цивилизации и, соответственно, унификации или многоцветности культур на планете. Приверженцы полицентричности считают искусственным и бесперспективным разделение мира на страны-лидеры и периферию, которой навечно суждена вторичность по отношению к флагманам прогресса. Эти фундаментальные положения с зеркальной точностью отражаются в сфере науки. В социально-философской литературе звучит глубокий тезис о том, что цивилизации – это «культуры, которые имеют различное структурное устройство, влияющие на динамику производства знаний» [44] Shirokanova A. Inter-civilizational dynamics of scientific knowledge creation between zones of intellectual stagnation and creativity // Журнал социологии и социальной антропологии. 2012. Т. XV. № 6(45). С. 270. . Значит, принципиально невозможно добиться их выравнивания по какому-либо единому стандарту, при всей несомненной плодотворности их взаимопересечения и взаимопроникновения. В частности, «социальные науки в России не являются “конвертируемыми” на международном уровне» [45] Там же. С. 269. , в силу особости отечественного социально-культурного мира в исторической ретроспективе и, надо полагать, современного развития.