Илья Герасимов - Империя и нация в зеркале исторической памяти: Сборник статей

Параллельно наблюдается возрождение интереса немецких историков к истории Германии, а с недавних пор – к истории коллективной памяти и исторического сознания. Если исторические книжные серии, выходившие до этого, состояли преимущественно из монографий, адресованных специалистам, то в начале 1980-х годов три крупных немецких издательства почти одновременно и с большим шумом основали серии, предназначенные для широкой публики: к сочинению книг издатели привлекли известных историков, всерьез озаботились стилем, иллюстрациями, качеством печати. Публике эти амбициозные замыслы пришлись по вкусу; ответом на ее ожидания стала «Малая история Германии», выпущенная несколько лет назад в Мюнхене. Написанная одним из самых блестящих историков своего поколения, Хагеном Шульце, богато иллюстрированная репродукциями экспонатов берлинского Немецкого исторического музея, книга эта имела огромный успех; за два года было продано более ста тысяч экземпляров [51] Schulze H. Kleine deutsche Geschicte (mit Bildem aus dem Historischen Museum). Munich, 1996. Эта книга к настоящему времени уже переведена на английский (продано 35 000 экземпляров), корейский, японский и польский языки. Готовится к выходу издание на французском. . В самое последнее время стали выходить (или готовиться к выходу) многочисленные работы, посвященные коллективной памяти и ориентирующиеся – порой опосредованно, а порой совершенно явно – на «французский» тип исследований такого рода. После публикации пионерских статей Томаса Ниппердея «Национальная идея и национальный памятник в XІX веке» (1968) и «Кельнский собор – памятник нации» (1981) [52] Nipperdey T. Nationalidee und Nationaldenkmal in Deutschland im 19. Jahrhundert // Historische Zeitschrift. 1968. № 206. S. 527—585; Idem . La cathédrale de Cologne, monument à la nation // Réflexions sur l’histoire alle-mande / Trad. par Claude Orsoni. Paris, 1992. P. 222—245. внимание немецких историков привлекают в особенности две области. Первая – это, разумеется, память о нацизме, причем в последние годы в работах, посвященных этой теме, наблюдается особенный интерес именно к феноменам памяти (а не только к историографическим и политическим аспектам, до сих пор остававшимся излюбленными предметами анализа). Из огромного потока литературы на эту тему выделим книги Юргена Даниэля, Норберта Рая, Джефри Херфа, Петера Райхеля, Петера Штайнбаха и Эдгара Вольфрума [53] Die geteilte Vergangenheit. Zum Umgang mit Nationalsozialismus und Widerstand in beiden deutschen Staaten / Hrsg. von Jürgen Danyel. Berlin, 1995; Frei N. Vergangenheitspolitik. Die Anfange der Bundesrepublik und die NS-Vergangenheit. München, 1996; Herf J. Divided Memory: The Nazi-Past in the Two Germanys. Cambridge, Mass., 1997; Reichel P. Politik mit der Erinnerung: Cedächtnisorte im Streit um die nationalsüzialistische Vergangenheit. München, 1999; Steinbach P. Widerstand gegen den Nazionalsozialismus in der Erinnerung der Deustchen. Paderborn, 1994; Umkämpfte Vergangenheit: Ceschichtsbilder, Erinnerung und Vergangenheitspolitik im internationalen Vergleich / Hrsg. von Petra Bock und Edgar Wolfrum. Göttingen, 1999. Назову также две книги, вышедшие в самое последнее время на французском языке: Solchany J. Comprendre le nazisme dans l’Allemagne des années zéro (1945—1947). Paris, 1997; Gaudard P. – Y. Le Fardeau de la mémoire. Paris, 1998. . Вторая область, вызывающая повышенный интерес историков, – это национализация немецкой коллективной памяти в XІX и начале ХХ века. Здесь следует назвать в первую очередь (хотя список этот, разумеется, также не претендует на полноту) работы Фолькера Аккермана, Райнхарда Алингса, Алеиды Ассман, Вольфганга Хардтвига, Михаэля Ейсмана, Райнхарта Козеллека, Лотара Махтана, Шарлотты Такке, Винфрида Шпайткампа и Якоба Фогеля [54] Ackermann V. Nationale Totenfeiern in Deutschland von Wilhelm I. bis Franz-Josef Strauß: Eine Studie zur politischen Semiotik. Stuttgart, 1990; Alings R. Monument und Tradition: Das Bild vom Nationalstaat im Medium Denkmal. Berlin; N.Y., 1996; Assmann A. Arbeit am nationalen Cedächtnis: Eine kurze Geschichte der deutschen Bildungsidee. Frankfurt, 1993; Hardtwig W. Nationalismus und Bürger-kultur in Deutschland 1500—1914, Ausgewählte Aufsätze. Göttingen, 1994; Jeismann M. Das Vaterland der Feinde. Studien zum nationalen Feindbegrift und Selbst-verständnis in Deutschland und Frankreich 1792—1918. Stuttgart, 1992; Der politische Totenkult: Kriegerdenkmäler in der Moderne / Hrsg. von R. Koselleck und Michael Jeismann. München, 1994; Bismarck und der deutsche National-Mythos / Hrsg. von Lothar Machtan. Bremen, 1994; Ta c k e C. Dehkmal im sozialen Raum. Nationale Symbole in Deutschland und Frankreich im 19. Jahrhundert. Göttingen, 1995; Speitkamp W. Die Verwaltung der Geschichte: Denk-malpflege und Staat in Deutschland 1871—1933. Göttingen, 1996; Vogel J. Nationen im Gleichschritt: Der Kult der “Nation in Waffen” in Deutschland und Frankreich 1871—1914. Göttingen, 1997. . Увеличение числа исследований такого рода тем более характерно, что параллельно с ним крепнет и расцветает настоящая «немецкая школа изучения памяти», для которой характерно, наряду со старинным немецким пристрастием к философским и филологическим штудиям и интересом к истории понятий, близкое знакомство с новейшими тенденциями мировой науки. У истоков этой «школы», представители которой всегда отличались склонностью к теоретизированию, стояли Томас Ниппердей и Райнхарт Козеллек. Сейчас во главе ее стоят Ян и Алеида Ассман, чьи книги оказывают все более сильное влияние на публичные дискуссии и готовящиеся к печати исследования. [55] Assmann J. Das kulturelle Gedächtnis: Schrift, Erinnerung und politische Identität in frühen Hoch-kulturen. München, 1997; Assmann A. Erinnerungsräume: Formen und Wandlungen des kulturellen Gedächtnisses. München, 1999.

Наконец, на развитие «немецкой истории второй степени» оказывают влияние (если не напрямую, то опосредованно) новые условия, создавшиеся в результате падения Берлинской стены, объединения Германии и перестройки европейского сообщества. Вновь сделавшись национальным государством, Германия не может не признать необходимости ощутить себя нацией. Причем делает это она в условиях, благоприятных как никогда – не только потому, что «второе объединение Германии» произошло в предельно мирной и демократической форме, но и потому, что впервые за всю свою историю Германия ощутила, что значит идеальное совпадение между политическим представлением о себе самой как о государстве и культурным представлением о себе как о нации. Впервые за долгие годы «немецкий вопрос» не стоит перед Европой и миром. «Чудо» 1989—1990 годов положило конец ситуации, когда, по выражению Рихарда фон Вайцзекера, «немецкий вопрос оставался открытым, поскольку Бранденбургские ворота оставались закрытыми». «Берлинская республика» сумела сохранить плоды чистки и денацификации, которые явились одним из главных свершений «республики Боннской». В то же время объединение Германии прекрасно вписалось в более широкие рамки объединения Европы. Все это позволяет сегодня «Берлинской республике» смотреть на немецкое прошлое взглядом критическим, но более мирным и более готовым к вызовам будущего. В самом деле, объединение Германии и создание объединенной Европы позволяют осуществить двойную корректировку подхода к немецкому прошлому: с одной стороны, свободный и ничем не ограниченный доступ к архивам бывшей Восточной Германии позволит получить более взвешенное и четкое представление об истории Пруссии и Саксонии и, шире, о восточном аспекте немецкого прошлого. С другой стороны, есть основания полагать, что начавшаяся (и в некоторых сферах идущая полным ходом) нормализация отношений между Германией, ее восточными соседями и Россией (по модели послевоенного «примирения» с Францией) будет способствовать созданию партнерских отношений между исследователями и сделает наконец возможным мирное совместное изучение общей истории, трагической и трогательной разом. Таким образом, никогда еще, как мне кажется, условия для научного описания немецкой коллективной памяти в ее культурном и национальном измерениях не были столь благоприятны.