Михаил Армалинский - Соитие (Альманах эротической литературы)

Крупный клитор. Большие большие губы и маленькие малые, а не наоборот.

Легко возбуждается от всякого прикосновенья, обильная смазка. Отчетливо кончает от клитора и от влагалища, после оргазма хочет отдых, но через минут десять готова опять. Обожает вкус спермы и глотает её с восторгом. Анальный секс ей радостен, потому что она мастурбирует в это время и кончает. Нет ни стыда собственного тела, ни чувства вины из-за ебли. Менструации проходят безболезненно и не мешают совокуплению. Нежна без слащавости. Ноги длинные с ляжками без просвета, с круглыми коленями, истинно чашечками, но не с плоским, а округлым, перевернутым кверху дном, с полными икрами и тонкими щиколотками. Пальцы на ногах короткие, а на руках длинные, но и там, и там с крепкими ногтями. Бедра широкие и ягодицы круглые и плотные.

Мои мечты прерываются болью — Анджи кричит в подступающем оргазме и ногтями царапает мне спину. Я отрываю её руки от себя, и в этот момент мне приходит в голову, что в страсти женщины царапают и кусают мужчин для того, чтобы болью прервать их подступ к оргазму и таким образом успеть кончить первой.

Когда Анджи кончает, она размахивает головой из стороны в сторону и восклицает: O fuck! O fuck!

Другие женщины обыкновенно восклицают: O God! O God! Если использовать определение силлогизма, то получается, что Fuck=God, и это не далеко от истины.

Мы лежим обессиленные, и её пизда всю ещё пожимает мой хуй, который опадает, так что очередное пожатие выталкивает его.

Ко мне возвращаются мысли о Карен, но уже холодные, здравые, созерцательные, но все-таки возвращаются же.

Идеал женщины найти нельзя. Но есть возможность иметь много женщин и составить, как из мозаики, идеальную женщину, беря от каждой то, что в ней является для тебя лучшим.

На следующий день я позвонил Бобу. Он явно ожидал моего звонка, и на вопрос, что же он должен мне рассказать по просьбе Карен, он предложил встретиться в баре, поскольку это не телефонный разговор. Когда я вошел в бар, он уже ждал меня и помахал мне рукой. Это был тот же бар, где не я соблазнял Карен, а где я и Карен соблазнились друг другом. И столик был тот же, за которым мы тогда сидели.

— Я знаю, как вы хорошо провели время, — с места в карьер начал Боб, что мне и было по нраву.

— Чего это Карен устраивает мистику с твоим участием? — спросил я раздраженно.

— Успокойся, — улыбнулся он, и положил свою руку на мою, но я убрал свою больше демонстративно, нежели потому что увидел в этом его гомосексуальные поползновения — это был типичный нейтральных жест. Впрочем, ни в чем здесь нельзя быть уверенным.

Боб вторично улыбнулся моей убранной руке и сказал:

— Ты ей понравился, но она боялась, что если она тебе расскажет о себе, то с тобой может случиться шок или чего доброго ты рассвирепеешь. Такое уже было с ней не раз. Вот она и не хочет больше страданий, а попросила меня помочь.

Если после всего, что я тебе расскажу, ты по-прежнему захочешь с ней встретиться, то она будет только счастлива.

— Ты можешь мне сказать без всяких экивоков, в чем дело?

— Несколько лет назад, — продолжал Боб, улыбаясь, — Карен сделала операцию.

Видишь ли, дело в том, что Карен, бывший мужчина.

— Что? — воскликнул я, вскочив со стула.

— Садись-садись, в ногах правды нет, — засмеялся Боб.

Я медленно опустился на стул, а Боб добавил:

— Она — между.

На проститутку у Виктора денег не было. Идти по барам в поисках женщины, которую надо уговаривать, перекрикивая шум музыки, было противно. Он набрал номер телефона, который дал ему недавно приятель, уверяя, что женщина безотказная. Номер телефона звали Лин. Они договорились, что Виктор приедет к ней в течение часа. Виктор был ужасно голоден до женщины. Он бы мог легко освободиться от первого голода собственноручно, но минут через десять после облегченного вздоха, снова бы вернулось желание женского тела, которое сводится не столько к желанию оргазма, сколько к желанию другого тела с его влагой, запахами, видом пизды, реакцией на твоё тело, короче, к желанию общения.

Подъезжая к её дому, неуклюжему, в бедном районе, он пытался сдерживать свои фантазии, прекрасно зная, насколько они красочней реальности. Лин сказала по телефону, что пьёт только водку с апельсиновым соком, поэтому он вез с собой бутылку в форме фляжки — только бы побыстрее с ней спутаться. Дверь ему открыла жирноволосая коротконогая блондинка с пухлыми губами. Женщина была в шортах и в рубашке без лифчика, завязанной узлом под грудьми, или на животе, что было одним и тем же из-за обвислости её грудей. Зубы её, хоть и ровные, но дружно и весело рвались вперед. Она была явно обрадована тем, кого увидела перед собой, в чем она Виктору позже и призналась, пия водку, чуть подкрашенную апельсиновым соком. В гостиной, на грязном ковре лежали две подушки, на зыбкой подставке пылилась дешевая стереосистема. Лин пошла на кухню приготовить коктейль из принесённой Виктором водки, и Виктор поплелся за ней, думая только о том, как бы быстрей раздвинуть ей ноги. Тем временем она задавала перечень стандартных вопросов. Виктор мог бы выпалить все ответы, не дожидаясь самих вопросов, но он не хотел её этим спугнуть, зная, как самые доступные женщины чтят предпостельную игру. К стандартным вопросам можно было отнести и такой, который последовал после того, как Виктор засунул руку ей под рубашку:

— Ты что приехал только потому, что рассчитываешь сразу лечь со мной в постель?

— А хули, — хотел сказать Виктор, но сдержался и сказал, что приехал по множеству причин.

Он-то надеялся, что на этот раз предварительные разговоры будут сведены к минимуму. У него так и рвалось с языка сказать ей, с твоей-то внешностью тебе бы поменьше болтать, а скорей ложиться надо, пока тебе предлагают. И когда на морде появится выражение оскорбленного достоинства, повернуться и хлопнуть дверью — пускай догоняет. Но ему хотелось пизды сию минуту, и он не хотел рисковать. Она это явно чувствовала. Ей было 38. Здесь она как будто не врала.

Ему только исполнилось 32, и каждый её комплимент вызывал в нём волну стыда, оттого что он вынужден тратить время с такой выдрой.

— Это хорошо, что ты приехал ко мне не только с одной целью, — с облегчением сказала Лин и отпила полстакана.

Виктор наливал себе водку сам, и чуть разбавил ею сок.

Они вернулись в гостиную и уселись на подушки на полу. Виктор потянулся к Лин.

Та сбросила его руку и сказала:

— Зачем ты торопишься? Чем больше мне нравится мужчина, тем больше мне хочется, чтобы всё происходило медленнее. Я устала от одноразовых мужчин. Я хочу романтических отношений, чтобы обо мне заботились, чтобы ценили во мне человека, а не просто моё тело. А я скажу тебе честно, мне давно никто так не нравился, как ты, и я не хочу, чтобы всё было, как со всеми: мы с тобой переспим, и больше я тебя не увижу.