Татьяна Носенко - Иерусалим: три религии - три мира

Дело в том, что Иерусалим находился на пороге нового крутого поворота в своей судьбе: приближалось время Крестовых походов. Их идеологи и более поздние апологеты крестоносного движения намеренно преувеличивали и усугубляли опасность сельджукских завоеваний для всего христианского мира, для христианских святынь и паломников. Оставленные этими авторами исторические труды и заметки о рыцарях Креста преднамеренно создавали о них представление исключительно как о благородных защитниках веры от бесчинств варваров-мусульман. Естественно, что современные историки не избежали влияния этих источников.

Конечно, зимми и при сельджуках считались людьми второго сорта. По-прежнему они должны были платить обязательную подушную подать — джизью, а с направлявшихся в святые места паломников взималась немалая мзда. Конечно, благочестивое путешествие в Святую Землю могло стоить западноевропейскому христианину не только кошелька, но и жизни. Ведь в XI в. паломники добирались до заветных святынь не на комфортабельных «боингах» и «Дугласах», а на небольших парусных судах, на которых при их скромных размерах (33х12х12 м) могло размещаться до тысячи человек. [127] 5 N. Schur. Twenty Centuries of Christian Pilgrimage to the Holy Land, Tel-Aviv, 1992, p.23. Встречали их в Палестине отнюдь не нынешние всезнающие гиды, а чужая враждебная среда.

И все же при сельджуках в Иерусалиме продолжали функционировать все христианские церкви и благотворительные заведения, в частности, гостиницы и госпиталь, построенные и содержавшиеся на средства купцов из итальянского торгового города Амальфи. Сельджуки не предпринимали каких-либо особых репрессивных мер ни против греко-ортодоксального духовенства, ни против христиан других восточных исповеданий, в отличие, кстати, от крестоносцев, лишивших своих восточных единоверцев многих прав и владений. Что же касается жестокости и кровожадности сельджуков, то в Иерусалиме они были направлены прежде всего против сторонников Фатимидов, поднявших мятеж против властей в 1077 г. Беспощадно карались не только противники-мусульмане, но и евреи, проявлявшие лояльность к Фатимидам. Спасаясь от преследований, еврейская община перебралась в этот период из неспокойного Иерусалима в отдаленный тихий Тир.

В целом, в период сельджукского правления Иерусалим превратился в один из самых зажиточных городов Палестины и даже перехватил первенство у Рамлы, бывшей центральным городом при арабах, но так и не сумевшей оправиться после землетрясения 1033 г. Иерусалим же, обнесенный новыми стенами, с прекрасными восстановленными зданиями и интенсивной духовной жизнью становился международным центром. Сюда стекались путешественники, ученые и паломники из мусульманского мира, не прекращался поток христиан, желавших поклониться святым местам.

Западная Европа XI в. хорошо знала дорогу в Иерусалим: путешествие в Святую Землю совершали и благочестивые монахи, и простые люди, и знатные сеньоры. Для одних паломничество являлось сугубо религиозным предприятием, осуществлявшимся в целях духовного очищения и покаяния. Другие руководствовались более меркантильными мотивами приобретения престижных святых реликвий или просто предметов роскоши на Востоке. В порубежном 1000 г. Иерусалим испытал настоящее нашествие паломников, приезжавших из Италии, Галлии, Венгрии, Германии, чтобы стать свидетелями апокалиптических событий конца тысячелетия, предрекаемых в Откровении от Иоанна Богослова. [128] 6 Откровение, Гл.20:1–4.

Во второй половине XI в. Византии удалось ликвидировать мусульманские опорные пункты в Восточном Средиземноморье, занимавшиеся пиратством, и это вновь стимулировало приток паломников, пользовавшихся морским путем. Только одна группа паломников, прибывших в Святую Землю в 1064 г., состояла из семи тысяч человек [129] 7 Op. cit.: N. Kotker, p.167. Мы не знаем, сколько таких групп приезжало в Иерусалим ежемесячно, ежегодно, но ясно одно: паломничество приобрело такой размах, что стало общественным явлением, идейно и практически подготовившим почву для крестовых походов. Преодолевая нелегкий путь в Палестину, западноевропейцы осваивали дороги, ведущие на Восток, знакомились с непривычным укладом жизни, традициями восточных народов, и, что немаловажно, собственными глазами удостоверялись в богатстве заморских земель. Рассказы паломников, иногда, может быть, с излишними преувеличениями рисовавшие роскошь и великолепие восточных владык, оказывались в средневековой Европе за отсутствием другой достоверной информации лучшей рекламой для желающих совершить опасное путешествие. Множество обездоленного люда от голодных и нищих крестьян до знатных, но обедневших феодалов устремляли взгляды на Восток в надежде на быстрое обогащение.

Паломничество являлось выражением неистового религиозного угара, охватившего Западную Европу и всячески поощрявшегося церковью. Когда политические цели папства потребовали организации завоевательной кампании на Востоке, церкви без труда удалось канализировать экзальтированную религиозность народа в русло священной войны за освобождение христианских святынь от неверных. В 1095 г. прозвучало знаменитое Клермонское послание Папы Урбана II, в котором он призвал западных христиан выступить походом в Святую Землю. «Становитесь на стезю Святого Гроба, исторгните землю эту у нечестивого народа, покорите ее себе!» [130] 8 Заборов М.А., с.39. Он не скупился на обещания отпущения грехов «борцам за веру» и вечного блаженства на небесах тем, кто падет в боях с неверными. Но особое впечатление произвели его слова о земных благах, которые ожидают самого несчастного бедняка в Земле обетованной. Бесчисленные массы народа ответили на призыв своего верховного пастыря словами: «Так хочет Бог!». Это восклицание стало воинственным кличем крестоносцев, поддерживавшим их во всех тяжелых испытаниях, на которые обрекал их всехристианнейший понтифик.

За призывом к священной войне стояла вынашиваемая Святым престолом на протяжении десятилетий идея господства Рима над всем христианским миром. Длившиеся уже не одно столетие доктринальные распри между восточной и западной церквами привели к окончательному расколу в 1054 г., когда Папа и Константинопольский патриарх предали друг друга анафеме. Подлинные замыслы похода на Восток предполагали расширение сферы влияния католицизма, насильственную ликвидацию самостоятельности Греко-православной церкви и овладение ее богатствами. Тяжелое положение Византии облегчало достижение этих целей. Ослабленная внутренними распрями, зажатая в кольцо внешних врагов наследница Римской империи вынуждена была обратиться за помощью к западным государям и князьям. Император Алексей I Комнин, рассчитывавший на подмогу в виде нескольких отрядов наемников, навлек на свою голову огромные армии полуголодных, агрессивных пришельцев, использовавших Констинатинополь как плацдарм для дальнейшего продвижения на Восток.