Татьяна Носенко - Иерусалим: три религии - три мира

Искаженный перестройкой внешний вид величайшей христианской святыни глубоко разочаровывал многих путешественников в XIX в. Н. В. Берг писал: «Взгляните вверх, окиньте взором стены под куполом и немного ниже: если вы даже не архитектор (который сразу, при входе, озадачен уже варварским разрушением гармонии во всех частях), вы все-таки заметите несимметрическое расположение окон, нишей; присутствие каких-то странных балкончиков с железными решетками, непостижимых отверстий, галерей, чего не видывали и во сне люди, приглашенные царем Константином воздвигнуть базилику над Гробом Господним». [218] 41 Берг Н.В., с.190. К сожалению, этот текст можно с полным основанием включить в любой современный путеводитель по храму Гроба Господня, поскольку в нем очень точно отражено то состояние величайшего из христианских соборов, в которое его привела многовековая борьба между церквами. Кажется, что в самой архитектуре главной святыни христианства запечатлелся внутренний диссонанс, проистекающий от древнего разделения христианской веры на восточную и западную.

С середины XVIII в. влияние католических держав в пределах Османской империи начало ослабевать. Новые гуманистические ценности, привнесенные в жизнь европейских народов эпохой Просвещения, размывали присущий Средневековью религиозный фанатизм. Снизился интерес общества к святым местам, резко уменьшился приток паломников из западноевропейских стран в Святую Землю. Правители, занятые внутриевропейскими распрями, перестали проявлять былое рвение в защите западнохристианской церкви в Палестине. В то же время на ближневосточную арену выступил новый могущественный игрок, превратившийся в серьезнейшего соперника уже начинающей слабеть державы Османов.

Москва, провозгласившая себя духовной наследницей Византии, с давних пор имела связи с восточным христианством. В XVI–XVII вв. патриархи Иерусалима и Антиохии играли важную роль в становлении Русской церкви. Они были частыми гостями московских царей, принимали участие в важных церковных событиях на Руси. Уже упоминавшаяся деятельность Иерусалимского патриарха Досифея, пытавшегося вовлечь петровскую Россию в борьбу за святые места, показала Москве, что между вопросами религиозного свойства и политикой на Востоке имеется тесная связь. Но на этих ранних этапах Россия ограничивалась главным образом финансовой поддержкой родственной Греко-православной церкви на Востоке, предоставляя восточным иерархам возможность пользоваться внушительными пожертвованиями русских прихожан на святые места.

В Екатерининскую эпоху Российская империя, преследовавшая со времен Петра I стратегическую цель утверждения своих позиций на Черном море, начала активно теснить турок на Балканах, в черноморском районе и в Восточном Средиземноморье. В ходе русско-турецкой войны 1768–1774 г. впервые русский флот был переброшен из Кронштадта в Средиземное море с задачей оказать помощь любым антитурецким выступлениям на территории Османской империи. В октябре 1773 г. русские моряки высадились в Бейруте, поддерживая борьбу друзов против османского правления. Друзский предводитель эмир Юсуф Шибаб в порыве благодарности даже пожелал принять российское подданство и предложил Екатерине II установить русский протекторат над Ливаном. Но после заключения мира с Турцией эта просьба была отклонена.

Русские военные победы вынудили Стамбул согласиться на мирный договор, закреплявший за Россией ряд территориальных и политических преимуществ. В Кучук-Кайнарджийском мирном договоре, подписанном в июле 1774 г., Турция обязалась обеспечить «твердую защиту христианскому закону и церквам оного». Одновременно за Россией закреплялось право делать представления турецкому правительству в пользу воздвигнутой в Константинополе русской церкви и служащих в ней. [219] 42 Дружинина Е.И. Кучук-Кайнарджийский договор 1774 г. М.: 1955, с. 352–353. Толкование этих статей могло иметь расширительный характер, то есть впервые в истории перед Россией открывались возможности предъявлять Порте дальнейшие требования по защите своих единоверцев в Османской империи. Особо оговаривалось право всех русских подданных как духовного, так и светского звания на свободное посещение Иерусалима и других святых мест. Кучук-Кайнарджийский договор послужил важной отправной точкой для выдвижения Россией в дальнейшем претензий на особую роль покровителя православных христиан на территории Османской империи.

В самом конце XVIII в. в Палестину вновь вторглись европейские войска, впервые со времен крестоносцев. В феврале 1799 г. 13-тысячная французская армия во главе с молодым генералом Наполеоном Бонапартом двинулась из Египта в Сирию и нанесла поражение османским войскам в Газе и Яффе. Наполеон в свои неполные тридцать лет уже имел за плечами ряд блестящих побед в Европе, но лавры Александра Великого, отправившегося на завоевание Востока также в 30-летнем возрасте, не давали ему покоя. Генерал мечтал о воссоздании великой империи древнего полководца от Египта до Инда. Он говорил своим приближенным, что только на Востоке можно добиться истинной славы и величия.

Романтическое честолюбие удачливого генерала подкреплялось и сугубо практическими внешнеполитическими задачами. Французское правительство — Директория намеривалась восстановить позиции Франции на Востоке, рассматривая это как одно из необходимых условий борьбы с Англией. Овладение Египтом, а затем Восточным Средиземноморьем позволило бы установить безраздельное французское господство во всем Средиземном море и нанесло бы сокрушительный удар по Великобритании — заклятому врагу революционной Франции.

Однако именно на Востоке удача впервые отвернулась от будущего императора Франции. Сначала английский адмирал Нельсон наголову разбил его флот при Абукире, отрезав французской армии путь на родину. В восставшем против французских завоевателей Египте силы экспедиционного корпуса Бонапарта быстро истощались. Тем не менее, он принял решение прорываться на север, через Палестину и Сирию в Малую Азию.

18 марта 1799 г. французские войска подошли к стенам Акко — старинной прибрежной крепости на севере Палестины, которая когда-то служила последним оплотом крестоносцев на Святой Земле. Наполеон считал, что у форта Акко должна решиться судьба Востока: за ним открывался путь на Дамаск, Алеппо и, наконец, Константинополь. В дальнейшие планы «нового Александра Македонского» входил разгром Османской империи и создание вместо нее великой восточной империи. Так он надеялся увековечить свое имя в истории.