Татьяна Носенко - Иерусалим: три религии - три мира

Алленби демонстративно не воспользовался той брешью в городской стене, которая была пробита к визиту немецкого монарха. Он вошел в Старый город через Яффские ворота в сопровождении лиц, чьи имена остались в истории как символы определенных этапов европейской политики на Ближнем Востоке. В его свите были полковник Т. Э. Лоуренс — знаменитый Лоуренс Аравийский, английский разведчик, который принимал непосредственное участие в организации арабского повстанческого движения на Аравийском полуострове; сэр Марк Сайкс, секретарь британского военного кабинета и господин Жорж Пико, французский представитель на Ближнем Востоке, — оба творцы известного соглашения о разделе ближневосточных владений Турции между Англией, Францией и Россией. Их присутствие еще раз подчеркивало, что церемония сдачи Иерусалима выходила за рамки ординарной военной капитуляции.

И опять, уже в третий раз, состоялась торжественная передача ключей от города и обмен приветственными речами. Затем на семи языках — английском, французском, арабском, иврите, греческом, русском и итальянском — было зачитано обращение к жителям города или, как его стали называть, «прокламация Алленби». В нем победители гарантировали сохранение порядка в городе и свободный доступ к святым местам всех религий.

Единственный, кто пострадал в неразберихе этих трех дней, был мэр Иерусалима. Зима 1917–1918 гг. выдалась особенно суровой, с необычными для этих краев снегопадами, и непривычный к холодам иерусалимец, выстояв трижды торжественную церемонию на пронзительном декабрьском ветру, трижды произнеся речь о капитуляции города, попал в больницу с воспалением легких.

Более трагические воспоминания о войне 1914–1918 гг. хранит кладбище, расположенное на горе Скопус, на подъезде к Иерусалимскому университету. Здесь похоронено 2180 солдат и офицеров британской армии, павших в Палестине, в том числе и в боях на подступах к Иерусалиму. Среди них выходцы из Австралии, Южной Африки, Новой Зеландии. Солдаты — мусульмане и индуисты из Индии — похоронены в саду в современном иерусалимском районе Тальпиот. На надгробном камне высечены надписи на хинди и урду. Империя втянула в битву за Святую Землю людей из самых отдаленных уголков мира, чьи верования порой никак не были связаны с иерусалимскими святынями.

Уже в ходе Первой мировой войны проблема дальнейшего статуса Палестины, а вместе с ней и «проблема Иерусалима» были выделены в особый вопрос, требовавший закрепления в специальных международных соглашениях. Наибольшую активность в том, что касалось дальнейшей судьбы Палестины, проявляли англичане. В самом начале 1915 г. М. Сайкс, являвшийся в то время советником правительства по ближневосточным проблемам, выдвигал идею создания особой русской администрации в районе Иерусалима, Вифлеема и Яффы по завершении войны, что, с его точки зрения, могло бы стимулировать более активное участие русских союзников в военных действиях. Но в конце концов в правительстве Великобритании возобладало мнение тех, кто рассчитывал установить над Иерусалимом и всей Палестиной британский контроль. Царское правительство, добивавшееся от союзников в первую очередь решения вопросов черноморских проливов и Константинополя в пользу России, не проявило особого интереса к такому «подарку». В 1915 г. в переговорах с великим шерифом Хусейном аль-Хашими, возглавившим арабских повстанцев в Хиджазе, англичане умышленно избегали включать Палестину и Иерусалим в перечень тех территорий, которые могли бы войти в состав арабского государства после поражения турок.

Однако в 1916 г. в ходе длительного дипломатического торга с Францией о разделе азиатских владений Османской империи англичанам пришлось временно отступить от заветной цели единоличного контроля над Палестиной с тем, чтобы добиться от своих союзников-соперников уступок по другим важным вопросам. В результате переговоров, в которых наиболее активную роль играли уже упоминавшийся англичанин М. Сайкс и французский дипломат Ж. Пико, было заключено секретное соглашение. По нему свою долю «военной добычи» получала и Россия. В соответствии с соглашением Сайкса—Пико, практически вся Палестина с Иерусалимом и другими святыми местами включалась в зону международного управления, «формы которого должны определяться по проведении консультаций с Россией и после соответствующего соглашения с другими союзниками и представителями шерифа Мекки». [276] 6 R.John, S.Hadawi. The Palestinian Diary, v.1. Beirut, 1970, p.55. Намеченный в соглашении план раздела турецких владений никогда не был реализован. Однако после проекта Фридриха Вильгельма IV о международном соглашении относительно территориальной интернационализации святых мест, выдвинутого на рубеже 40-х годов XIX в., впервые статус Палестины выделялся в особый вопрос международного урегулирования, в том числе и по причине ее исключительного значения для духовной жизни значительной части человечества.

В то же время, к началу войны в английских правительственных кругах уже определенно сложилась группа поддержки сионистского проекта переселения евреев со всего мира в Палестину. Известный исследователь сионистского движения У. Лакер отмечал, что хотя сама возможность расселения евреев в Палестине и освоения ими территорий, где когда-то существовало еврейское государство, вызывала немало сомнений и вопросов даже у благосклонно настроенных британских политических деятелей, все же они были готовы связать судьбу Палестины с сионизмом. [277] 7 W. Laqueur. A History of Zionism. NY. 1976, p.187–188.

Одним из виднейших сторонников поддержки сионистов являлся лорд А. Д. Бальфур, с декабря 1916 г. занимавший пост министра иностранных дел в английском кабинете. Он утверждал, что проникся симпатией к ним еще во время своей первой встречи в 1905 г. с одним из самых деятельных лидеров движения Х. Вейцманом. Тогда обсуждался так называемый угандийский проект: евреям предлагалось создать свой «национальный очаг» в этой африканской стране. В разговоре с Бальфуром Вейцман спросил его, как бы он отнесся к тому, если вместо Лондона англичанам предложили бы Париж. «Но доктор Вейцман, — ответил Бальфур, — Лондон-то наш». «Правильно, — сказал Вейцман, — а Иерусалим был нашим тогда, когда Лондон был еще болотом». [278] 8 C.Weizman. Trial and Error. NY, 1949, p.111. Этот дерзкий ответ показался англичанину свидетельством необычайной силы еврейского патриотизма. На протяжении многих лет он активно содействовал продвижению сионистских планов в высшие правительственные сферы, и его имя получила Декларация, приобретшая в дальнейшем характер международного обязательства Англии в отношении переселения евреев в Палестину.