Борис Голубовский - Шаг в профессию

Выдающийся деятель русского театра начала XX века, режиссер, драматург, историк театра, неистощимый выдумщик, ставивший и массовые праздники в Петрограде, и очаровательные, одновременно злые пародии на современные темы, Николай Николаевич Евреинов немало сил вложил в очень популярный сатирический театр "Кривое зеркало", где был одновременно и автором и постановщиком. Приведу отрывок из одной его пьесы - пародии на постановку "Ревизора": "Режиссерская буффонада в 5-ти построениях". Коснемся лишь одной сцены - самого начала пьесы. Сперва "Чиновник особых поручений при дирекции Театра "Кривое зеркало" показывает сцену, так сказать, в первозданном виде, а затем демонстрирует, как ее поставили бы в Художественном театре ("жизненная постановка в духе Станиславского"), затем "гротескная постановка в манере Макса Рейнгардта", "мистериаль-ная постановка в стиле Гордона Крэга, и, наконец, кинематографическая версия. В первом варианте Чиновник долго рассказывает о том, как театр и режиссер долго искали точное географическое расположение городка, подробнейшую меблировку и приметы быта. Режиссер будущего "Ревизора" "год и шесть месяцев изучает настроение, два года - театр, как жизнь, по ночам работает над паузами. Его диссертация, посвященная Станиславскому, носит название: "Полупауза и пауза настроения". Ее тезис: "квадрат настроения обратно пропорционален расстоянию театра от жизни". После вступительного слова идет сцена: "…Слышно пение петуха, потом мычание коров… Босоногая девка… проносит через комнату ночной горшок… где-то вдали раздаются веселые звуки пастушечьего рожка… Городничий, заспанный, в одном нижнем белье… входит, шатаясь, справа и отворяет окно, отчего звуки проснувшегося города становятся явственнее…" и т. д. Следует подробный приход действующих лиц со строжайшим соблюдением текста. Например, Ляпкин-Тяпкин приходит с двумя породистыми щенками… В конце сцены Анна Андреевна вместе с дочкой кричат вслед мужу ("…голос, преисполненный тоски"): "Скорее, скорее, скорее, скорее" - это уже настроение.

Постановка в манере Макса Рейнгардта идет в литературной обработке Гуго фон Гофмансталя и с музыкой Гумпердинка: "При поднятии занавеса на сцене Смех, Сатира и Юмор, исполняющие символическую пляску в русском духе, как его понимает Гумпердинк. Затем на крыльце появляется Городничий, у ног которого усаживается Смех, а Сатира и Юмор становятся у рампы…

Городничий. Пусть зовусь я сивый мерин,

Пусть всю ночь мне крысы снятся, Если мой расчет не верен, Ревизора мне ль бояться? Мне ль, кто хитростью бесовской Добыл тайны всех обличий!"…

Мистериальная постановка в стиле Гордона Крэга, в которой "…действие разыгрывается в некоторой точке беспредельного междупланетного пространства". "Сцена представляет собой беспредельное пространство, окруженное сукнами. На заднем плане тянутся ввысь символическая каланча и две огромные трубы, залитые мертвенным светом. На авансцене, у порталов, Свистунов и Держиморда в виде крылатых ангелов трубят в публику, потом в обратную сторону, затем в кулисы и, наконец, друг в друга. Вдали раздается печальная музыка органа, под которую медленно входит слева Городничий, или, как его толкует Гоголь, "справедливее, сам нечистый дух", за ним Ляпкин-Тяпкин, Земл'яника и другие в образах "бесчинствующих страстей". Некоторые в масках, другие сплошь закутанные в черные плащи… Пауза. Удар колокола" и т. д.

Кинематографический вариант имеет "оригинальное, интригующее название: Тлупышкин в роли Городничего", и идет набор чисто комических трюков [23].

Для справедливости нужно отметить, что в ЗО-е годы некоторые режиссеры под влиянием Мейерхольда (как они его понимали) не отставали от выдумок Евреинова. В Нижнем Новгороде (тогда - Горьком) на портале была установлена арка с развешенными плетьми и кандалами, стояли будки с часовыми, жандармы получали взятки от купцов на глазах у всех. Городничий проезжал по городу, разгоняя всех жителей. В Баку "Горе от ума" шло в осовремененном варианте. На реплику: "Что нового покажет мне Москва?" - крутился круг, на котором Чацкому и зрителям демонстрировались ужасы самодержавия: продажа детей, порка населения, наказание солдата, прогоняемого через строй, шпицрутенами. А встреча Чацкого и Молчалина проходила на огромных весах: "который же из двух" решалось наглядно. Бедному Мейерхольду пришлось выступать с докладом "Мейерхольд против мейерхольдовщины". Ничего нет страшнее, чем оголтелые и неумные последователи таланта.

Финал "Ревизора" имеет свою бурную историю. Грандиозный финал Мейерхольда - манекены вместо чиновников, но стоящие в мизансцене, нарисованной автором - самим Гоголем.

"Ревизор" в Национальном театре в Хельсинки внес свою лепту в решения. В зале, где Городничий в финале собрал всех чиновников с женами, висел огромный, в человеческий рост, портрет императора Николая I. Когда все чиновники застыли в хрестоматийной общей мизансцене, император развел руками и произнес историческую фразу, написанную им на экземпляре пьесы: "Всем попало, а мне больше всех!"

Будучи студентом, мне посчастливилось попасть в Театр им. Евг. Вахтангова на репетиции "Ревизора", которого ставил Борис Евгеньевич Захава, а Городничего должен был играть один из лучших русских актеров Борис Васильевич Щукин. Смерть помешала ему закончить работу. Финал Захава осуществил точно по рисунку Гоголя: "Общий вид последней картины". Щукин не возражал, только попросил Захаву задержать закрытие занавеса до его знака. Итак, общая картина. Щукин застыл в полной неподвижности, но через несколько секунд он, единственный в группе, оживает, поворачивается спиной ко всем и лицом к зрителям, вынимает из кармана мундира бумажник и начинает пересчитывать купюры. Затем шепнул Захаве: "Занавес". Опять - жизнь продолжается!

Через много лет, в 1983 году, опубликовали сценарий по "Ревизору", написанный Михаилом Афанасьевичем Булгаковым, предназначенный для Киевской киностудии. Булгаков и Щукин пошли по одному пути. Городничий и чиновники бросились к коляскам и направились в гостиницу, где остановился настоящий ревизор. "У двери пятого номера гостиницы, где остановился новый ревизор, появился Городничий, осторожно постучав, скрылся за дверью, и, сразу же из-за двери послышался сильнейший начальственный разнос.

Потом все смолкло. Из номера выскользнул Антон Антонович, облегченно вздохнул, перекрестился и сказал:

- Взял" [24].

Очень известный и, безусловно, талантливый ленинградский режиссер И. Терентьев придумал финал "Ревизора", одобренный самим Мейерхольдом, и признанный некоторыми компетентными деятелями гениальным. Жандарм объявил о приезде из Петербурга чиновника - настоящего ревизора. Местные чиновники, как и полагается… застыли на месте, и в доме Городничего появляется… тот же Хлестаков, проходит мимо окаменевшей группы. Такой финал вызвал ожесточенные споры. Как жаль, что Игорь Терентьев погиб в кровавые годы и не успел создать больше ничего.