Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Кн. I

2. Появление эллинизированного еврейского народа, который при всей своей ассимилированности продолжает чтить субботу, верить в Яхве, ходить в синагогу и искренне считает себя прямыми потомками Авраама, избранными Богом сынами Исаака и Иакова.

Наиболее вероятный вариант – появление в диаспоре (не только в Александрии) обоих этих вариантов. А в Иудее продолжает доживать, все больше дичая и озлобляясь, все меньший по численности «сухой остаток» – неэллинизированные, хасмонеи. Иешив у них нет, грамоту у них знает все более узкий круг первосвященников, и постепенно они сами себе запрещают все более Широкий круг профессий и занятий. Например, пасти коз – дело почтенное, потому что их гонял хворостиной еще пращур Авраам. А вот про верблюдов в Библии ничего нет, и, значит, разводить верблюдов – страшный грех. Впрочем, какие глупости могут придумать полуграмотные фанатики – это никогда и никому не известно, тут возможны самые невероятные и вполне непредсказуемые вещи.

Судя по многим признакам, новый еврейский субэтнос эллинизированных уже появился и заявил о себе. Если так, то до появления нового еврейского этноса было рукой подать: два-три поколения от силы. Дальнейшие события могут разворачиваться по нескольким сценариям:

1. Идет себе и идет тихая, незаметная ассимиляция… КI веку по Р.Х. приходится искать иудеев для изучения. Ищут в Иудее и с трудом находят нескольких стариков, которые еще помнят, как произносить слова на арамейском и иврите.

При этом часть эллинов еще помнит, что их прапрадедушек звали не Язон и не Александр, а почему-то Иегуда или Мордо-хай. Некоторые из них еще исповедуют Яхве, но решительно ничем другим от всех окружающих не отличаются. Как в наше время есть датчане и британцы, которые ходят в синагогу, так и здесь – ну, часть эллинов ходят в синагоги. Ну и пусть себе ходят, никому ведь от этого не хуже.

2. Возникает два разных еврейских народа, в диаспоре и в Иудее. Эллинизированные все в большей степени почитают свой храм в Александрии, потом начинают строить и другие храмы… Причем постепенно разница между храмом и синагогой стирается. Этот народ вполне интегрирован в эллинистический мир и составляет его часть.

Где-то по холмам вокруг Мертвого моря бродят какие-то дикие, спаленные субтропическим солнцем создания, и время от времени они собираются в Иерусалимском храме, проталкиваясь сквозь толпы вытесняющих их из Иерусалима иноплеменников (включая эллинизированных). Так они, стоя по щиколотку в крови жертвенных быков, стеная и вопя, призывают проклятия на головы тех, кто стал «неправильными» иудеями и посмел, не спросившись у них, ассимилироваться. Волнует ли это эллинизированных иудеев, собирающихся в своих храмах, — догадайтесь, пожалуйста, сами.

3. 50 год до Р.Х. В Иерусалиме хасмонеи начинают вести себя примерно так же, как казаки в XVII веке: употреблять слишком много крепких напитков, бить в барабаны, издавать дикие вопли, а потом, естественно, бросаются на эллинизированных. Тем, кто не обрезан, немедленно отрезают половой член тупым ножом. Гарнизон (в котором много и иудеев) пытается прекратить безобразие. Хасмонеи совершают ряд покушений на жизнь и здоровье должностных лиц, находящихся при исполнении служебных обязанностей. На каждого солдатика приходится сто хасмонеев, гарнизон перерезан или бежит.

Царь Птолемей VIII двигает регулярную армию и начинает таки немножко обижать сбесившихся дика… то есть я хотел сказать, героических патриотов Иудеи. Глава общины в Александрии, первосвященник Александрийского храма Михаил, посоветовавшись с членами синедриона Язоном, Василием и Андреем, предлагают царю использовать еврейское ополчение. А за это пусть царь, когда начнет продавать в рабство хасмонеев, сперва отдаст их на воспитание членам общины. Птолемей VIII, поразмыслив, отдать хасмонеев на воспитание не соглашается, потому что проведенные в Мусейоне опыты показали: хасмонеи не способны запомнить цифры большей, чем 35, а чтению, письму и приличному поведению они не обучаемы в принципе. Но он согласен дать преимущество евреям в покупке своих почти соотечественников. Дальнейшие события показывают, что правы были и цари, и первосвященники: потому что если новорожденных хасмонеев сразу уносить от родителей и воспитывать подальше от взрослых, уже страдающих культурным дебилизмом особей, они оказываются почти обучаемы, разве что чаще страдают лунатизмом и энурезом, чем дети нормальных евреев.

Прошу обратить внимание: во всех трех случаях еврейский вопрос оказывается «окончательно решенным», и в очень давние времена.

Но кого тогда ловили бы под кроватью современные «патриоты»?! Очень трудно представить себе, кто занял бы место зелененьких жидомасончиков, маленьких таких и очень вредных.

Есть и еще одна, пусть очень малая, но весьма интересная вероятность… Представим себе, что не христианство, а иудаизм стал мировой религией во всей Римской империи.

Кстати говоря, виртуальность добрых царей сразу же делает вероятнее и эту виртуальность: иудейская культура все сильнее проникает в толщу античной, встречает ответное движение. В I-И веках по Р.Х. иудаистов было до миллиона в Римской империи – в основном на Востоке.

А если бы ассимиляция продолжалась? Если бы I-II вв. до Р.Х. были бы веками распространения иудаизма по империи? Тогда к I-II вв. по Р.Х. число иудаистов могло бы оказаться и больше. С одной стороны, чем больше сторонников и прихожан, тем сильнее позиции у религии, тем больше у нее шансов стать государственной религией. С другой стороны, ведь чем больше иудаистов в империи, тем обширнее среда, в которой и родилось христианство!

Так что представить себе иудаизм как государственную религию Римской империи, потом как религиозно-культурный фундамент европейской цивилизации вполне можно… Но при соблюдении двух важнейших условий:

1. Если иудаизм окончательно станет религией не племенной, а мировой. Нужно для этого немногое: громко, вслух заявить, что с точки зрения раввината Яхве – это Бог всех людей. Сначала он явил себя одному из колен израилевых, потом всему народу… А теперь вот нет оснований не считать его Богом для всего человечества.

2. Если иудаизм окажется способен впитать в себя античное наследство, примет в себя то новое, что принесла в мир античная цивилизация. То есть признать свободу воли, право человека на выбор, индивидуальную ответственность за свою посмертную судьбу как фундаментальные ценности.

– То есть иудаизм должен был бы стать своего рода христианством, и только тогда он мог бы стать мировой религией и сыграть в истории такую же роль? – ехидно спросят меня.