Андре Каспи - Повседневная жизнь Соединенных Штатов в эпоху процветания и «сухого закона»

Итак, упрекала ли женщина мужа в том, что он не заботится о противозачаточных средствах, что мало зарабатывает или пытается единолично распоряжаться семейным бюджетом, вызывает ли у мужа раздражение, что жена мало уделяет внимание ему лично, а больше занята домашним хозяйством и детьми, — неважно. Существенно то, что оба супруга ожидали гораздо большего от совместной жизни, причем жена намного больше, чем муж. Возможно, женщина в гораздо большей степени мечтала о счастье…

Как известно, право на счастье записано в Декларации независимости. Поэтому небезынтересно ознакомиться с результатами опроса американок на эту тему. Ответы поразительные! В 1923 году из тысячи женщин, большинство которых имели образование, 872 считали свой брак счастливым, а 116 — несчастливым. Через десять лет из 7412 браков 72 процента считались счастливыми и только 9 процентов — нет. Разгадка подобного явления кроется в одном слове: любовь или в другом: привязанность. Американки выходили замуж по любви. Разводились ли они? Да, чтобы выйти снова замуж. Поэтому ничто не угрожало институту брака. Просто изменилось само содержание, сущность супружества. Супруги больше не стремились объединить свое состояние, чтобы легче было преодолевать жизненные трудности. Брак соединял двух любящих супругов, а развод разъединял тех, кто больше не любил друг друга. В этот исторический период, который обычно упрекают в материализме, подобный романтизм поражает. И тем не менее он постоянно проявлялся.

Возможно, это объясняет, почему освобождение женщины серьезно не угрожало семье. Конечно, теперь семья не настолько, как прежде, представляла собой экономическую ячейку общества. Женщина больше не выпекала хлеб, не шила одежду, все меньше уделяла времени самостоятельному изготовлению чего-либо из обихода. Семья теперь потребляла; она больше не производила. Правда и то, что она редко теперь являлась местом воспитания — светского или религиозного. Государственные школы занимали место, прежде принадлежавшее родителям. Семья сужалась: вместе проживали родители и маленькие дети. Пожилые жили отдельно. Холостяки и незамужние женщины, а их было большинство, обустраивались независимо. Действительно, каждый член семьи стремился жить своей собственной жизнью, избегая тесноты и скученности. Но семья по-прежнему играла важную роль в подготовке детей к жизни в обществе, в поддержании той привязанности, заботы, которой жаждут мужчины и женщины, молодые и пожилые. Несмотря на увеличивающееся число разводов, на утрату ряда традиционных функций, семья устояла и продолжает держаться. В итоге революция нравов имеет свои границы. Человек по-прежнему и всегда остается фундаментом американского общества.

Естественно, возникал вопрос — до какой степени женщина на самом деле свободна? Достаточно было почитать статьи в газетах, послушать выступления в женских клубах, понаблюдать за обычными гражданами обоих полов, чтобы оценить границы эмансипации. Женщина могла пить, курить, водить машину, танцевать, любить, контролировать рождаемость. А почему бы и нет? Но идеалом для женщины остается стремление стать хорошей женой и матерью. Социальная роль женщины не претерпела существенных изменений. «Мир в доме, — заметил один литератор, — зависит, в конце концов, от кухни». А женская газета (Ladies'Ноте Journal) высказалась более определенно, считая, что ныне и в будущем главным достоинством женщины останутся женственность, обаяние и искусное умение вести домашнее хозяйство. «Содержать в порядке дом, — отмечается в статье, — это настоящая авантюра, так как нужно владеть бытовой техникой, разбираться в химии, красках». По мнению журнала Мс Call's, «это оказывает даже большее влияние на судьбу человечества, чем героизм во время войны или процветание в мирное время». Наконец статья в газете приобретает возвышенный тон: «Создание и поддержание успешного домашнего очага — это своего рода искусство, которое можно сравнить со строительством прекрасного собора». Можно ли считать эти сравнения журналиста чрезмерными? Оказывается, нет. Женщины и мужчины, опрошенные Линдами, имели аналогичные суждения.

Дороти Дике, ведущая в газете Мидлтауна рубрику «личных проблем» или «сердечных дел», следующим образом оценивала роль женщины: «Жена — это витрина, где мужчина выставляет знаки своего успеха…. Наиболее важные дела решаются за столом…. Мы встречаемся за обедом с людьми, которые могут способствовать нашему успеху в жизни…. Женщина, способная окружить себя полезными людьми, активно участвующая в клубах, способная подать себя как интересная и приятная собеседница…. помогает мужу добиться успеха».

А Эмили Пост дает в своей книге «Этикет» образы невнимательных жен, позволяющих мужу появляться в обществе небрежно одетым или неопрятным, нанося тем самым вред карьере мужа.

Дороти Дике настаивала на том, что женщина должна уметь подать себя, прилично одеваться, играть в джазе и заниматься спортом. Этому способствовали женские клубы. Один из клубов избрал многозначительный девиз: «Мужчины — это деревья Бога; женщины — его цветы». Конечно, это слишком экзальтированная оценка роли женщины, так как ее подлинное место в обществе далеко от того, какое занимает мужчина. «Ее слова словно волшебное эхо в сказочной долине, а ее смех нежен, как магнолия в цвету, ее красота подобна сияющей фиалке…» (LyndR. andH. Middletown. P. 177).

Можно привести еще немало цитат в том же духе. Чтобы говорить так, нужно быть одновременно поэтом и экзальтированным человеком, но это прекрасное выступление прозвучало в 1924 году во время заседания в женском клубе. Там же были высказаны и другие знаменательные заявления: «Когда женщины начинают понимать всю ценность и важность профессии домохозяйки, они заслуживают большего уважения, как в собственных глазах, так и в глазах общества. Они выбирают верный жизненный путь, и девушкам не стоит больше заботиться о том, чтобы реализовать собственную индивидуальность. Нет ничего важнее, чем быть настоящей хозяйкой и вырастить ребенка таким, каким он должен быть».

Подводя итог, можно отметить, что американки начали отстаивать свои права. Они постепенно стали освобождаться от традиций, ограничивавших их свободу. Что же касается нравов, то предстояло преодолеть еще очень многое. В плане профессиональной активности также.

В этой области революции пока не случилось, несмотря на видимость. Действительно, многие книги, касающиеся истории, или мемуары настаивают на том, что якобы произошел стремительный поворот женщин к работе. Как если бы отступили все преграды, как будто активное население стало неожиданно состоять поровну из мужчин и женщин. На самом деле отношение к работающей женщине было весьма неоднозначным.