Елена Лаврентьева - Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет

Умение носить фрак считалось ценным актерским качеством. Среди актеров, владевших этим искусством, современники называли Н. М. Радина, А. П. Кторова, Н. П. Рощина-Инсарова. «Кторовское умение носить костюм было сродни радинскому. На Анатолии Петровиче часто можно было увидеть фрак. И казалось, что он носит его всю жизнь: фрак — это ведь не только атласные отвороты и фалды хвостом ласточки, фрак — мировоззрение, воспитание, происхождение. И аристократы, и дипломаты, и лакеи Кторова носили фрак по-разному. Но всегда… с шиком!» {22} «Николай Петрович Рощин-Инсаров чаще изображал светских молодых людей. Он имел прекрасные манеры, умел носить фрак, что по тому времени было у нас довольно редким явлением, как бывший военный, он совершенно свободно чувствовал себя в мундире» {23} .

«Вспоминаются рассказы об одном известном актере того времени. Он выступил в исторической пьесе и изумил знатоков исторической верностью жестов, поклонов и т. д. "Вот что значит вдохновение! — восхищались знатоки. — Да, батюшка мой, тут не нужно никакого образования"… И никто почему-то не подумал о том, что этот актер был близко знаком и часто встречался с известным специалистом по данной эпохе. "Только тот экспромт хорош, который приготовлен заранее", — говаривал один прославленный мастер экспромтов» {24} .

Сейчас получить консультацию из уст живых аристократов проблематично. Остается читать мемуары, дневники, переписку и помнить слова князя Сергея Волконского: «Можно не любить, даже не желать возвращения прежнего и тем не менее любовной памятью цепляться за прошлое, воскрешать его к эстетической жизни» {25} .

Эстетичность внешних форм светского поведения была своего рода «оправой» для этических норм.

«Вне всякого сомнения, для человека манеры — это все, — говорит один из героев автобиографического романа О. Ильиной "Канун Восьмого дня". — Все эстетические и этические стремления человека выражаются его манерами, жестами, интонациями. Это они создают атмосферу оригинального творчества. И если внутренний мир человека не выражен эстетически и ритмически, то все сводится к нулю. По крайней мере для общества…» {26} . О важности соблюдения приличий в «условиях ежедневной домашней жизни» пишет декабрист Д. Завалишин: «Сколько несчастных женщин впало в соблазн от того, что они видели самого близкого человека в самом отвратительном виде, тогда как другие, не лучшие его во внутреннем быту своем, казались лучшими и приятными единственно потому, что являлись им не в обычном своем, а в искусственно подготовленном виде… Все мы трудились даже вещественно, но никогда не показывались друг другу в беспорядочном виде. Я имел и прежде всегда привычку одеваться вполне, лишь только встану, и никогда не терпел ни халатов, ни туфель, ни колпаков и ничего подобного» {27} .

Сложившиеся формы ритуального поведения должны были доставлять эстетическое удовольствие участникам ритуала как в свете, так и дома, то есть в повседневной жизни. К примеру, хозяйка дома, разливающая чай, не должна была допустить ни одной оплошности: спокойствие движений, ловкость высоко ценились сидящими за чайным столом. «Вчера мы втроем ездили на фабрику смотреть жену нового управляющего, — сообщает в 1842 году из Туринска в письме к Н. Д. Фонвизиной И. И. Пущин. — Нашли там черкешенку, довольно развязную и довольно светскую. Весь дом наполнен ружьями, пистолетами и кинжалами. Среди всех этих воинских доспехов она разливает чай довольно ловко…» {28} .

Характерно, что и мир вещей, окружавших человека в повседневной жизни, «состоял на службе» у светского этикета. Князь Е. Н. Трубецкой, вспоминая родовое имение Ахтырка, отмечает: «Внутри дома тоже было парадно: мебель из карельской березы, не допускающая дурных манер, ибо на ней нельзя развалиться, мебель как бы подтягивающая сидящего на ней» {29} .

Таким образом, этикет регулировал не только праздничное, но и будничное течение жизни. Самые обыденные моменты повседневной жизни дворян подчинялись правилам приличия: распорядок дня, одежда, еда, «убранство интерьера», прием гостей, застолье и т. д. Эти правила были многочисленны. Они усваивались не без труда с ранних лет, в процессе воспитания под руководством опытных наставников. Внучатая племянница князя Феликса Юсупова-старшего вспоминает: «Интерьер дворца Юсупова запомнился мне, но вначале его размеры меня подавляли, и большие обеды, на которых я была обязана присутствовать, были для меня пыткой. Дети были смешаны с родителями вокруг огромного обеденного стола. Дедушка Феликс, мой крестный, сидел на почетном месте; его орлиный глаз наблюдал за нами, за каждым особо. Со всеми орденами, украшающими его широкую грудь, он сиял как бог гнева. "Хлеб не кусают, берут по маленьким кусочкам". Его громовой голос ужасал маленькую виновницу, уже доблестно управляющуюся с батареей ножей и вилок. Слуги орудовали тарелками, другие передавали блюда, взгляды поворачивались сердито в сторону виновницы, с большим трудом сдерживающей желание заплакать. Но нет, надо было улыбаться» {30} .

Это свидетельство весьма примечательно, поскольку ясно дает понять, что светское поведение не ограничивалось знанием правил хорошего тона. Одна из основных функций этикета — сдерживать порывы, контролировать проявление эмоций и инстинктов. «Приличия — это то, что при личности, как показатель ее достоинства, состоящего в том, что она уважает личность и в себе, и в каждом другом человеке, сдерживая, обуздывая стихийные проявления собственной природы — биологической и социальной, — которые могут быть оскорбительны для другого» {31} .

Повседневная жизнь — это и есть та сфера человеческих отношений, где постоянно сталкиваются нормы поведения и «порывы естества». Знакомясь с разнообразными проявлениями повседневной жизни дворянства пушкинской поры, мы неожиданно открываем для себя некие глубинные, духовные ценности эпохи.

Особенность российского этикета состоит в своеобразном соединении старых допетровских обычаев с европейскими традициями. Петр I и его ближайшее окружение были первыми создателями российского дворянского этикета. По настоянию Петра в России трижды была переиздана книга «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов», содержавшая конкретные наставления дворянским отпрыскам, как вести себя в обществе. Долгое время книга была единственным печатным руководством по поведению.

Со второй половины XVIII века начинают активно печатать пособия по этикету. Вот названия некоторых из них: