Джулия Сисс - Повседневная жизнь греческих богов

Городские греческие боги, как известно всему западному миру, вовсе не являлись вещью, материей, более или менее индивидуализированной сложными движениями и теплой кровью, питавшей материальность бога. Они также не были и порождением какого-то главенствующего мозга, диктующего всем провинциям некоего государства общую манеру называть, изображать, устанавливать иерархию невидимых сил. Но от одного края греческого мира до другого существовал единый стиль политеизма с присущими ему особенностями. Первое принципиальное отличие заключалось в том, что другие приветствовали непрерывный оборот и обмен растениями, животными, богами, или даже предками, людьми и божествами, а греки считали мир богов автономным. Герой, становившийся богом, был исключением из правил, и люди, населяющие город, не называли себя сынами бога: они не претендовали стать подобными богам, если только это не являлось весьма избирательной уловкой философского мышления. Второе отличие — речь шла о богах с яркой индивидуальностью, великих актерах, выведенных на подмостки мифологией высокого полета, со своими творцами, аэдами, певцами и поэтами, со своими теологами, такими, как Гесиод из Аскры (конец VIII века до н. э.), увлеченно раздумывавших об именах, изображениях и историях возникновения богов, в целом о проблемах, которые позволяли сформулировать раздоры между божественными силами или построение мира от одного поколения богов к другому. Иными словами, речь идет о мифологии, стройно разработанной в масштабе всей Греции, созданной вокруг таких святилищ, как Олимпия, Дельфы или Делос. Проводимые в них игры, конкурсы, празднества благотворно влияли на широко разделяемую систему понятий о мире богов, с населявшими его великими богами, областями влияний каждого из них, их знаниями. Третий отличительный признак такого политеизма: разнообразие в построении взаимодействий, в организации отношений между двумя или несколькими божественными силами, в противоположных и выраженно дополняющих друг друга связях между божествами, в иерархических конфигурациях, которые хорошо видны на примере алтарей, огромного пространства святилищ и ритуальных обрядов. По мере того как расшифровывались новые календари, высеченные на камне, священные законы, религиозные предписания, найденные археологами, опубликованные и проанализированные специалистами по эпиграфике, в греческом пантеоне росли группы божеств, формулировки иерархий, фигуры симметрии, антагонизма или аналогий.

С некоторых пор мы, действительно, стали более внимательно относиться непосредственно к данным политеизма, подобного существовавшему в Греции, Риме, на Кавказе или в Индии. В этом решающую роль сыграл один человек: Жорж Дюмезиль (1898—1986). В то время как Клод Леви-Стросс привлекал антропологию к анализу мыслительного процесса, происходящего в мозгу дикаря, осваивающего «мифологию», Жорж Дюмезиль в сороковых годах подал мысль, что определение бога в обществах, где боги исчисляются сотнями, должно быть дифференцированным и классифицированным. Бог не должен определяться застывшими терминами, он должен рассматриваться через призму совокупности позиций, которые он занимает или мог бы занять в полном цикле своих проявлений.

В начале своей карьеры, когда он увлекся «Золотым плотом» сэра Джеймса-Джорджа Фрезера, Дюмезиль-компаративист был склонен думать, что в истории цивилизаций боги приходят и уходят, а идеи остаются. Боги эфемерны, тогда как поступь кавалькады смертных и кентавров слышна на празднествах уходящего года с давних времен существования индоевропейцев и вплоть до народного творчества европейских цивилизаций. Но, постепенно продвигаясь от слов к понятиям, Дюмезиль, стоявший у истоков индоевропеизма, констатировал необходимость существования богов, иерархий божественных сил, концептуальных структур для проведения классификации божеств, так же как и протяженности во времени так называемых «идеологических полей», в которых обитают боги. В ряде цивилизаций, в особенности в тех, что были нацелены на высокоиндивидуализированных богов, божественные силы не являлись некими мимолетными, постепенно исчезающими формами, они продолжали век за веком упорядочивать и организовывать окружающий мир. Очевидно, что к ним относилась и Греция с ее пантеонами в их геометрических формах, начиная с Ахилла и до Возрождения итальянских городов с их преемственностью мудрецов, философов, с их обитателями, искушенными в самопознании.

Политеизм в Древней Греции нужно воспринимать на манер Павсания Периегета, описывавшего открытое поле с богами в виде каменных столбов по краям, с бородатым квадратным Гермесом в компании с юной Гестией на публичной площади в Фарах. Повсюду, где выросли города: на островах, на континенте, на Юге Италии, можно было наблюдать элементарные конструкции действующих пантеонов. Это мог бы видеть любой антрополог и историк, заглядывай он почаще через плечо Павсания или любого другого местного наблюдателя, поскольку чаще всего речь идет и о фактических данных, и о так называемых домашних заготовках, достойных уважения. Более того, необходимых для тех, кто хочет понять и воспроизвести модель целостной системы божественных сил и их внутренних взаимоотношений. Прежде всего это «фактор структуры», как любил повторять Дюмезиль в ту эпоху, когда он хотел задобрить «швейцаров у дверей Истории», мужланов, которые свирепствовали тогда в искусстве созидания истории, и что приходится признать теперь, когда их время прошло, особенно на достопочтенной и старинной кафедре древних цивилизаций. Итак, организующие элементы, малые формы богов на алтаре или во время ритуальных жертвоприношений: вполне достаточно походя не попирать их, относиться к ним с вниманием и научиться обращаться с ними деликатно.

Существуют, например, алтари для множества богов. Для двоих, как в Кларосе, в Малой Азии, в большом святилище, знаменитом своими оракулами: два божества разделяют один алтарь, один из них Дионис, второй — Аполлон. Два божества сосуществуют в центре и на вершине греческого мира, в Дельфах. Два или двадцать, если не двадцать четыре. Много народу и на алтаре Амфиарая, в двенадцати стадиях от Оропа, между Танагрой и Аттикой. Алтарь для целого пантеона, в середине которого восседает прорицатель Амфиарай, которого считали богом с древних времен. Стол алтаря разделен на пять частей. Одна для Геракла, Зевса и Аполлона-Целителя. Вторая предназначена для героев и их жен. На третьей расположились супружеская пара Гестия и Гермес, а также Амфиарай и его сын Амфилох, также прославленный прорицатель. Четвертая предназначалась Афродите, Панакии, Ясону, Шгиее и Афине. Пятую же занимали нимфы, Пан и реки Ахелой и Кефис. Сложнейшее сооружение, безусловно не какое-нибудь хаотическое нагромождение: все группы нарисованы, триады, периодически повторяющиеся пары перемежаются фрагментами текста, вокруг Амфиарая, прорицателя и целителя, подземный источник, из которого возник Амфиарай, превратившийся в бога после того, как был поглощен на своей колеснице разверзшейся перед ним землей.