Клод Леви-Стросс - Печальные тропики

Неравенство в распределении женщин вносит и обычай левирата [89] Левират (от лат. levir — деверь, брат мужа) — брачный обычай, в соответствии с которым младший брат имеет права на жену старшего брата и в случае смерти последнего обязан жениться на ней. В поздней форме обычай левирата включает только обязанность или право вдовы на брак с младшим братом своего покойного мужа. В доклассовом обществе и на ранних этапах классового общества обычай левирата бытовал у многих народов земного шара, в том числе в Сибири, на Кавказе, в Средней Азии и т. д. — наследование жены братом. Именно так был женат Абайтара — на жене своего покойного старшего брата. Против своей воли ему пришлось уступить приказанию отца и настояниям женщины, которая, как он сетовал, «без конца вертелась рядом».

Одновременно с левиратом тупи-кавахиб практикуют братскую полиандрию [90] Полиандрия — многомужество, довольно редкая пережиточная форма группового брака, при которой одна женщина имеет несколько мужей, чаще всего приходящихся друг другу братьями. В XIX веке полиандрия бытовала, в частности, у алеутов и некоторых групп эскимосов; значительно дольше она сохранялась у некоторых этнических групп Тибета и Северной Индии. . Так, худенькую и едва созревшую маленькую Пен-хану делили между собой ее муж Карамуа и его братья Такварн и Валера (причем этот последний был всего лишь классификационным братом двух остальных). «Он дает (свою жену) взаймы своему брату», потому что «брат не ревнует к брату». Обычно деверя и свояченицы, не избегая друг друга, держатся сдержанно. Когда женщину дают взаймы, это замечают по тому, что ее отношения с деверем становятся несколько фамильярнее. Они вместе болтают, смеются, и деверь кормит ее. Однажды Таквари получил взаймы Пенхану. В то утро, сев завтракать, он попросил своего брата «сходить за Пенханой и пригласить ее поесть». И хотя Пенхана была сыта, так как уже позавтракала с мужем, тем не менее она пришла и согласилась немного поесть, после чего сразу же ушла. Так же и Абайтара, покидая мой очаг, уносил свою еду к Ианопамоко, чтобы разделить ее с нею. Таким образом, сочетание полигамии и полиандрии разрешает у тупи-кавахиб проблему, вызываемую исключительным правом вождя на женщин группы.

У тупи-кавахиб институт вождя представлял собой сложную организацию, с которой наша деревня сохраняла по сути лишь символическую связь. Подобное наблюдается при небольших, пришедших в упадок королевских дворах, где один из верноподданных берет на себя роль камергера, чтобы спасти престиж короля. Таким выглядел Потьен рядом с Таперахи. Благодаря его усердию в услужении своему господину и уважению, которое он ему выказывал, а также почтительности, оказываемой своему вождю остальными членами группы, порой казалось, что Таперахи командовал, как некогда Абайтара, несколькими тысячами подданных или подчиненных.

Вождь и заботится о своих людях, и ведет переговоры с чужеземцами, причем не без находчивости, как мне пришлось в этом убедиться.

У меня был большой алюминиевый котелок, служивший нам для варки риса. Как-то утром Таперахи в сопровождении Абайтары в качестве переводчика пришел просить у меня этот котелок. За это он обязывался наполнять его для нас местной водкой в течение всего того времени, которое мы проведем вместе. Я попытался объяснить, что мы не можем обойтись без этой кухонной посуды.

Однако, пока Абайтара переводил, с лица Таперахи, к моему удивлению, не сходила широкая улыбка, как если бы мои слова отвечали его желаниям. Когда Абайтара закончил излагать причины моего отказа, Таперахи, по-прежнему веселый, схватил котелок и бесцеремонно присоединил его к своему имуществу. Мне оставалось только согласиться с этим. Впрочем, верный своему обещанию, Таперахи в течение целой недели снабжал меня превосходным кауи из смеси кукурузы и токари. Я потреблял его в громадных количествах, ограничивая себя лишь заботой о слюнных железах трех малышек. Этот случай напомнил мне одну из записей Ива де Эврё: «Если кто-нибудь из них пожелает получить что-то принадлежащее себе подобному, он откровенно выражает тому свое желание. И нужно, чтобы вещь была владельцу очень дорога, чтобы он не отдал ее немедля, однако с обязательством, что если у просителя есть другая вещь, которая нравится дающему, тот отдаст ее, как только он ее у него попросит».

Представления тупи-кавахиб и намбиквара о роли вождя довольно сильно различаются. Когда к тупи-кавахиб пристаешь с расспросами на эту тему, они говорят: «Вождь всегда весел». Необычайная энергия, которую проявлял по любому случаю Таперахи, служит лучшим комментарием к их определению. Тем не менее нельзя объяснить выбор вождя только его личными особенностями. В отличие от намбиквара титул вождя тупи-кавахиб наследуется по мужской линии: например, Пвереза будет преемником своего отца. Хотя Пвереза был моложе своего брата Камини, но он имел, как я заметил, другие преимущества перед старшим братом.

В прошлом одной из обязанностей, вменяемой вождю, было устройство праздников, на которых его называли «господином» или «хозяином». Мужчины и женщины разрисовывали себе тело, в частности, фиолетовым соком из листьев неизвестного мне растения, который служил также для украшения рисунками глиняной посуды. На праздниках танцевали и пели под аккомпанемент четырех или пяти больших «кларнетов», сделанных из бамбуковых палок длиной более одного метра, внутрь которых была вставлена маленькая бамбуковая трубочка с вырезанным на одной стороне язычком. «Хозяин праздника» приказывал мужчинам носить музыкантов на плечах. Эта игра-состязание напоминает соревнование бороро в поднятии мариддо и индейцев жес — в переносе бегом ствола дерева. Приглашения на праздник делались заранее, для того чтобы у участников было время собрать и закоптить мелких животных (крыс, обезьян, белок), связку которых они надевали на шею. При игре в «колесо» деревня делилась на две команды: младшую и старшую. Команды собирались на западной стороне круглой площадки, тогда как два метателя занимали места один на севере, другой на юге. Они посылали навстречу друг другу катящиеся колеса, сделанные из среза ствола. В момент, когда эта мишень проходила перед игроками, они старались попасть в нее стрелой. За каждое попадание в цель выигравший получал одну стрелу противника. Эта игра имеет поразительные аналоги в Северной Америке,

Была и такая игра: стреляли в мишень на манекене, и не без риска, ибо на того, чья стрела втыкалась в столб, служивший подставкой, выпадал фатальный жребий магического происхождения. Наказывались и те, кто, вместо того чтобы сделать манекен в виде соломенной куклы или обезьяны, дерзнул вырезать его из дерева в виде человека.