Внутренний СССР - По вере вашей да будет вам… (Священная книга и глобальный кризис)

Так было устранено одно из главных препятствий, мешавших успехам западного влияния. Так как в этом церковно-политическом кризисе ссора царя с патриархом неуловимыми узлами сплелась с церковной смутой, поднятой Никоном, то её действие на политическое значение духовенства можно признать косвенной услугой раскола западному влиянию. Раскол оказал ему и более прямую услугу, ослабив действие другого препятствия, которое мешало реформе Петра, совершавшейся под этим влиянием. Подозрительное отношение к Западу распространено было во всем русском обществе и даже в руководящих кругах его, особенно легко поддававшихся западному влиянию, родная старина ещё не утратила своего обаяния. Это замедляло преобразовательное движение, ослабляло энергию нововводителей. Раскол уронил авторитет старины, подняв во имя её мятеж против церкви, а по связи с ней и против государства. Большая часть русского церковного общества теперь увидела, какие дурные чувства и наклонности может воспитывать эта старина и какими опасностями грозит слепая к ней привязанность. Руководители преобразовательного движения, ещё колебавшиеся между родной стариной и Западом, теперь с облегченной совестью решительнее и смелее пошли своей дорогой. Особенно сильное действие в этом направлении оказал раскол на самого преобразователя. В 1682 г., вскоре по избрании Петра в цари, старообрядцы повторили своё мятежное движение во имя старины, старой веры (спор в Грановитой палате 5 июля). Это движение, как впечатление детства, на всю жизнь врезалось в душе Петра и неразрывно связало в его сознании представления о родной старине, расколе и мятеже: старина — это раскол; раскол — это мятеж; следовательно, старина — это мятеж. Понятно, в какое отношение к родной старине ставила преобразователя такая связь представлений».

Пётр, распространяя на Руси западную культуру, должен был на кого-то опираться в своих преобразованиях. Как считал Сольский [59] Сольский. Обозрение трудов, стр. 552 и далее. , Пётр сделал ставку на южнорусских учёных и богословов, которые давно находились в контакте с Западом и впитали западную культуру. Представители южнорусских областей, в основном Киева, занимали при Петре важнейшие посты в государстве и в церкви. Они организовывали школы при церквях и знакомили детей со священными писаниями, заставляли их учить греческий язык [60] Это получило своё продолжение при Екатерине II, которая предписала Синоду выдвигать на избираемые места священников, знающих греческий язык. Эта мера привела к засилью киевских богословов (стр. 554). .

Петра подталкивали к изданию Ветхого завета, но инициаторов этого не устраивала прежняя редакция и они требовали коррекции текста. Новгородский митрополит Иов писал царю, что Ветхий завет на славянском языке искажён и вся Россия желает, что бы он был подобен греческому древнему завету, а исправить его должны братья Лихуд [61] Иоанникий Лихуд и Софроний Лихуд — греческие православные монахи, основатели славяно-греко-латинской академии — первого высшего учебного заведения в Московском государстве. Сумели приобрести значительное положение и в гражданских сферах: имели доступ ко двору государей. Светским покровителем братьев был князь Василий Васильевич Голицын. Братьев обвиняли в ереси и политических интригах, сослали в Ипатьевский монастырь, затем они попали в Новгород, а оттуда снова вызваны были в Москву, для занятий в академии и для участия в исправлении Библии. Но, несмотря на не совсем понятную деятельность братьев в России, 31 мая 2007 года монахам братьям Лихудам был открыт в Москве, в Богоявленском переулке, перед алтарём собора бывшего Богоявленского монастыря бронзовый памятник. , находящиеся при Иове и желающие сделать перевод.

Были и другие советчики, например, лифляндский пастор Эрнест Глик, взятый в плен и привезённый в Москву, тоже советовал Петру перевести Библию с подлинника (откуда у него подлинник Библии?). Сам же он перевёл Новый завет с греческого языка, который был издан в 1702 году. В общем, давление осуществлялось со всех сторон, и Пётр сдался. Своим указом от 14 ноября 1712 года повелел «издать печатным тиснением Св. Библию на славянском языке; а прежде тиснения прочесть ту славянскую Библию и согласить во всём с греческою семидесяти переводчиков Библиею» (стр. 555).

Исправление было поручено архимандриту Лопатинскому, получившему образование на западе и в киевском училище и иеромонаху Софронию Лихуду. Им были предоставлены «древние греческие списки библейского текста, хранившиеся в патриаршей библиотеке и печатные западные издания еврейского, греческого текстов и переводов с них сделанных»(Сольский, стр. 556). Реально же, как далее сообщает автор, переводчики пользовались наряду с предоставленными им греческими текстами, Вульгатой, Танахом (еврейской Библией) и различными толкованиями священных писаний западными богословами.

Перевод закончили в 1723 году, и после его просмотра в 1724 году получили высочайшее разрешение на печатание исправленной Библии [62] «Пётр хотел печатать Библию двумя столбцами: в одном текст славянский, в другом — голландский. Новый Завет был так и напечатан. А потом заметили, что славянский перевод Ветхого завета не сходится с голландским и остановили это намерение» (Сольский, стр. 557). , но типография в это время была занята, а на следующий год Пётр I умер, и дело было остановлено.

Уже не первый раз само Провидение пресекает попытку печатания и распространения еврейской Библии в России. Умер митрополит Павел и иеромонах Славинецкий, которым поручили перевод Ветхого и Нового заветов, причём умерли после того, как перевели Новый завет и приступили к переводу Ветхого завета. То же самое произошло и с Петром I, который лично давал указания на перевод и печать Библии. Но упорство тех, кто управлял этим процессом, не было сломлено.

Продолжаем цитировать Сольского:

«При Екатерине I работа продолжилась теми же людьми, но вскоре последовала смерть императрицы и печатание снова было остановлено».

Смотрите, богослов Сольский, анализируя причинно-следственные связи, мог бы увидеть, чем заканчивается попытки печатания и распространения Ветхого завета в России. Но он, по-видимому, был раздавлен авторитетом Библии и не смог сделать надлежащих выводов.

Далее Сольский сообщает, что при Анне Иоанновне в 1735 году дело возобновилось, но им занимались другие люди, которым не понравилось, что некоторые исправления были произведены по еврейскому подлиннику, некоторые — по Вульгате и каким-то другим текстам, но не по текстам 70 толковников, как хотел Пётр I. Член Синода Феофан не желал переводов с Вульгаты. Создали комиссию по предложению Феофана, но она не справилась с задачей, и работа надолго остановилась.