Внутренний СССР - По вере вашей да будет вам… (Священная книга и глобальный кризис)

Были понимающие и на Западе. Евгений Дюринг (о котором старшие поколения знают главным образом по названию работы Ф. Энгельса «Анти-Дюринг») в работе «Еврейский вопрос» [7] См.: www.hrono.info/libris/lib_d/dyuring00.html . писал:

«Ветхий Завет, — книга, нам совершенно чуждая, и должна делаться для нас всё более и более чуждою, если мы нашу самобытность не хотим изменить навсегда».

Но его тоже никто не услышал, а может быть, и услышал, но в то время развернуть события вспять уже было невозможно.

В принципе, сказанного выше достаточно, чтобы сделать далеко идущие выводы, но большинству читателей всё же желательно представить фактологический материал и доказать на фактах выдвинутую выше гипотезу. Поэтому дальше мы рассмотрим историю возведения библейской ростовщической концепции, выраженной в Ветхом завете, в ранг «священного писания» на Руси и не только, а также возможные альтернативные варианты этой концепции.

Русская православная церковь (РПЦ) в настоящее время придерживается следующей схемы истории переводов полной Библии на Руси:

• перевод Кирилла и Мефодия — 982 год;

• Геннадиевская Библия — 1499 год, первая двуединая Библия, содержащая Ветхий и Новый заветы, текст которой дошёл до наших дней;

• Библия первопечатника Ивана Фёдорова (Острожская Библия) — 1581 год;

• московское издание русской Библии — 1663, представлявшее собой несколько переработанный текст Острожской Библии;

• Елизаветинская Библия — 1751 год;

• Синодальный перевод — 1876 год.

Эта схема предназначена для того, чтобы показать некоторую логическую последовательность появления Библии на современном русском языке. Из неё следует, что это был преемственный процесс, протекающий естественным образом. Вроде как получается, что у православного русского народа возникала естественная необходимость в полной Библии и появлялись внутренние движущие силы, воплощавшие в жизнь эту необходимость. При этом создаётся впечатление, что всякое внешнее воздействие отсутствует, т. е. не существовало внешних сил, стремящихся к внедрению ветхозаветных книг в русское православное общество в качестве священных.

В связи с тем, что перевод Кирилла и Мефодия не сохранился, а следы его почему-то не прослеживаются в древнерусской литературе, главная роль в деле подготовки полной Библии историками Церкви отводится новгородскому архиепископу Геннадию, прославившемуся в конце XV века своей борьбой с ересью жидовствующих. Это, якобы, под его руководством впервые на Руси были объединены под одной обложкой еврейская Библия (ныне известная как Ветхий завет) и Новый завет. Тонкий ход: авторитетному архиепископу приписывается идея объединения двух книг, которые якобы необходимы ему для борьбы с ересью жидовствующих. Фактически сам борец, если внимательно присмотреться к его действиям, продвигает на Русь идеологическую основу ереси, с которой борется. Парадокс? — но он принят РПЦ в качестве достоверного исторического факта.

После признания этого «факта» дальше всё уже движется по накатанной дорожке, и последовательно: Иван Фёдоров — для князя Острожского, затем — царь Алексей Михайлович, потом — императрица Елизавета Петровна — каждый в своё время — участвуют в печатании и распространении еврейской Библии среди православного народа. А заканчивается всё это в 1876 году изданием по благословлению Священного Синода полной Библии на литературном русском языке того времени.

Вроде всё логично и просто, и никаких вопросов у православного читателя к достоверности церковной истории возникнуть не должно. Но, правда есть маленькая заковырка: если это так, то почему между первым объединением двух книг архиепископом Геннадием и окончательным присвоением статуса «Священных книг» Библии прошло около четырёх веков? А если был ещё и перевод Кирилла и Мефодия, то как и почему он был утрачен?

Если бы всё было так просто, как то представляют церковные историки, то мы уже давно бы молились ветхозаветным богам. Но вся история перевода Библии говорит о нешуточной многовековой борьбе наших православных иерархов и некоторых понимающих монархов с некими внешними силами не на жизнь, а насмерть, которая, в конце концов, закончилась не в пользу России.

Священный Синод, давший благословение на распространение в России синодального перевода Библии, содержащего под одной обложкой две, искусственно связанные между собой книги, фактически подписал приговор своему государству, что подтверждают все дальнейшие события, включая и современное состояние России.

Далее мы попытаемся восстановить реальный ход событий, опираясь на различные исторические документы (включая труды отечественных и зарубежных богословов), здравый смысл, логику и интуицию.

Сначала рассмотрим вопрос о первичности перевода Кирилла и Мефодия. Митрополит Макарий [8] Макарий (Булгаков) (1816–1882), митрополит Московский и Коломенский. «История русской церкви». www.orthedu.ru/books/makary/mak1201.htm#number1 . в своей книге «История Русской церкви» (Том 1, отдел 2, глава 1) пишет:

«В житии (Кирилла — авт.) рассказывается, что, остановившись в Корсуни на пути своём к хазарам, святой Кирилл <���…> научился и языку русскому: «реко с ту Евангелие и Псалтирь русскыми писмены писано, и человека реко глаголюща тою беседою, и беседова с ним, и силу речи приим, своей беседе прикладая различная письмена, реко и съгласнаа, и к Богу молитву творя, въскоре начат чести и сказати, и мнози ся ему дивляху».

То есть Кирилл на пути в Хазарию встретил русского, который дал ему Евангелие и Псалтирь на русском языке, а Кирилл легко научился их читать, чем вызвал удивление у окружающих.

Далее Макарий продолжает:

«Из книг, употребляющихся при богослужении, святыми Кириллом и Мефодием переведены: Евангелие и Апостол [9] Апостол — богослужебная книга, часть Нового Завета, состоит из «Деяний» и «Посланий» святых апостолов Иакова, Петра, Иоанна, Иуды, Павла. . Это единогласно подтверждают почти все до одного древние свидетельства о солунских [10] Кирилл и Мефодий родились в городе Солуни, сейчас — город Фессалоники, Греция. братьях. Евангелие было первою книгою, с которой ещё в Константинополе они начали великий труд свой, и первое евангельское слово, прозвучавшее их устами на славянском языке и освятившее собою язык наш, было слово о Слове предвечном: Искони бе Слово, и Слово бе от Бога, и Бог бе Слово. Евангелие и Апостол переведены были тогда в том виде, в каком они употребляются в церквах, т. е. не в порядке евангелистов и апостольских Посланий, также не в порядке глав их, а в порядке зачал церковных, или вседневных чтений на весь год».