Илья Голенищев-Кутузов - Благодарю, за всё благодарю: Собрание стихотворений

«Всем вродимом краю незнакомый…» – Написано в 1940 г. в Софии, куда Кутузов ездил ходатайствовать о приеме гражданство (с 1929 г. он и его семья имели югославское подданство).

Баллада о пяти повешенных . – Написана в августе 1941 г. Публиковалась в сборнике «В краях чужих» (1962). В августе 1941 г. в оккупированной Югославии, когда немцы заняли Украину, Белоруссию и неумолимо приближались к жизненным центрам России, замечательна выраженная в последних строках стихотворения уверенность в скором и неотвратимом обратном движении советской армии, которая принесет освобождение и на Балканы.

«За узкою тюремною решеткой…» – Написано в 1941 г. в фашистском концлагере «Баница» под Белградом, куда Голенищев-Кутузов был посажен вместе с группой профессоров и преподавателей Белградского университета в качестве заложников. Он находился в одной камере с А. Беличем – будущим президентом югославской Академии наук (несколькими годами ранее они написали вместе два доклада по лингвистике для третьего международного конгресса славистов, который должен был состояться в Белграде в 1939 г.).

Вторая Хотинская ода . – Написана по поводу 200-летия «первой хотинской оды» – собственно «Оды блаженныя памяти государыне императрице Анне Иоанновне на победу над турками и татарами и на взятие Хотина 1739 года», написанной Ломоносовым во Фрейберге после получения известия о взятии русскими войсками 19 августа (по ст.ст.) 1739 года турецкой крепости Хотин на правом берегу Днестра. Вторым (и основным) поводом к написанию «Оды» стали известия о боях, впоследствии получивших название Ясско-Кишиневской операции (20-29 августа 1944 г.), в результате которых советские войска, форсировав Днестр и Южный Буг, заняли значительную часть Молдавии и Румынии. Эпиграф – из «Оды на день восшествия на престол императрицы Елисаветы Петровны 1748 года» М. В. Ломоносова. Атилла (ум. 453) – король гуннов с 434 г., прозванный «бичом Божьим», нанесший Римской империи ряд сокрушительных поражений. Валгалла (Вальхалла, др.-исл. «чертог убитых») – в скандинавской мифологии находящееся на небе, принадлежащее Одину жилище эйнхериев – павших в бою храбрых воинов, которые там пируют, пьют неиссякающее медовое молоко козы Хейдрун и едят неиссякающее мясо вепря Сэхримнира. В замке павшим воинам и Одину прислуживают девы-воительницы – валькирии. Вместо огня освещалась блестящи­ми мечами. Плевна – город в Болгарии, под которым в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг. с 8 июля по 28 ноября 1877 г. проходили бои между русско-румынской и турецкой армиями. Сулин – болгарский порт недалеко от устья Дуная, где в ночь с 28 на 29 мая 1877 г. спущенные с парохода «В. кн. Константин» катера атаковали турецкую флотилию. Хотин – см. выше. «Стоим у Прикарпатских врат/Державы старой Осмомысла…» – Ярослав Владимирович (Осмомысл) – князь галицкий (умер в 1187 г.), с 1159 г. до самой смерти без соперников владел галицкой землей, пользуясь большим значением среди тогдашних русских князей.

Атомные демоны . – Это и два последующих стихотворения написаны в 1945 г. после того, как американцы сбросили атомную бомбу на Японию. Кутузов в это время еще находился в рядах Югославской народно-освободительной армии.

В застенке . – Написано в 1951 г. в тюрьме, куда Голенищев-Кутузов был брошен титовскими приспешниками в 1949 г. Впереди было еще два года заключения. Незадолго до смерти Илья Николаевич начал писать «Повесть о капитане Копейкине» – русском офицере первой мировой войны, выпускнике артиллерийской академии, блестящем математике, чей талант так и не сумел реализоваться, – своем товарище по камере. Приведем ее начало (сохранилось в рукописи и магнитофонной записи в архиве семьи Кутузова), поскольку оно дает возможность представить обстановку югославских тюрем, выстроенных еще турками в средние века и битком набитых в пору югославской «ежовщины», после того как Тито обрушил репрессии на цвет югославского общества: интеллигенцию, военных, всех, подозреваемых в русофильстве, а такими было полстраны.

«В годы моих странствований по свету я очутился однажды в тюрьме одной балканской державы по сомнительному обвинению в антиправительственной деятельности. Следственная тюрьма, куда меня бросили, была построена во времена султана Абдул-Гампия. Двор-колодец был окружен двухэтажными постройками. Посреди рос раскидистый орех. Это проклятое место так и называлось «под орехом». Был рядом еще и меньший двор, обнесенный одноэтажными камерами, столь низкими, что человек не мог встать во весь рост. Света в них не было, и в темницу пробивался лишь луч сквозь деревянную дверь.

Следователи, самоуверенные молодчики националистических взглядов, всё время требовали от меня «искренности» и отказа от советского гражданства. Ввиду моей нераскаянности и упорства меня из большой камеры перевели сначала в узкую и длинную камеру, где хорошо жилось только блохам. Люди лежали на полу на своем барахле. У одного счастливца болгарина был длинный кожух. Нас ели блохи 22 часа в сутки. Лишь на рассвете эти существа замирали и при восходе солнца снова начинали скакать по заключенным. Это блошиное место было гораздо хуже, чем клоповники. С клопом можно бороться, ловить блоху – одно из величайших искушений. Среди наиболее ловких ловцов быстроскачущих насекомых мне запомнился сразу худой человек среднего роста, смуглый, с восточными чертами лица. Ночью он ходил по узенькому коридору между ступнями заключенных и стеной. Он что-то бормотал про себя. Впоследствии я узнал, что он решает математические задачи. Мы познакомились…».

«За новой жизни золотую зарю…» – Это и следующее стихотворение написаны в Белграде в 1953 – начале 1954 годов после выхода из тюрьмы и до того, как Голенищеву-Кутузову разрешили выехать в Венгрию, где он получил профессуру в Будапештском университете. Эта белградская любовь помогла освободиться от тюремного кошмара и душевно воспрянуть.

«Жизнь моя висит на тонкой нити…» – Написано в Узком (под Москвой) в 1962 г. Летом I960 г., после защиты в Ленинграде в Пушкинском Доме докторской диссертации, у Голенищева-Кутузова случился прямо в море (в Рижском заливе) тяжелейший инфаркт. Было пасмурно и безлюдно. Он долго лежал на песке у берега, пока не приехала скорая. Думали, что он не оправится. Картину незнакомого взморья, крик чайки и свое безжизненно лежащее на песке тело он увидел в стихотворении «Я лежал на морском песке…» за тридцать лет до случившегося (в 1931 г. в Париже).