Жак Эргон - Повседневная жизнь этрусков

Это случилось в октябре 1956 года. Изучение фотографий, полученных методом аэрофотосъемки, открыло то, что не было доступно невооруженному глазу — очертания города под песком. Спина оказалась городом-лагуной, в котором жители перемещались по каналам, как в Венеции. Местный «Большой канал» шириной 30 метров пересекал город из конца в конец — это было выправленное русло реки По, на которой стоял порт. Через равные промежутки его перерезали малые каналы (сегодня они заросли более высокой травой, а потому выглядят более темными), разграничивавшие геометрически правильные и ориентированные по сторонам света insulae . Руководствуясь этими снимками, археологи начали поиск остатков зданий под толщей болотной жижи и раскопали ряды свай, на которых, как и следовало ожидать, покоились основания построек. Спина, озерный город, по-своему соблюдал законы этрусского ритуала; хотя возможно, что именно через Спину планы Гипподама были перенесены на Мардзаботто, а затем распространились по всему этрусскому миру {385} 385 Chevallier R . R.E.A, LIX, 1957. Р. 447. .

План Капуи, руины Мардзаботто, фотографии Спины дают нам только иллюзорное представление о том, какими были древние метрополии самой Этрурии, хотя учение этрусков включило эти новшества в свою традицию. Иным был облик Тарквиний, когда Танаквиль покидала дворец своих предков, или Вольсиний, когда вожди всего народа карабкались туда по скале на собрание союза двенадцати племен. Urbs justa изначально был лишь недосягаемым идеалом, о котором, как о совершенстве греческого мира, можно было только мечтать и который удавалось осуществить лишь частично, если какой-нибудь тиран — Порсенна в Клузии и Тарквиний Гордый в Риме, увлеченные, как все тираны, грандиозным строительством и переделыванием своих городов, — решал в один прекрасный день пробить прямые проспекты в архаичном лабиринте переулков. На кладбищах в Цере, с начала V века до н. э., когда туда начали прибывать аттические вазы, мы увидим неожиданно прямые ряды фасадов и симметричные площадки, наверняка служащие отражением того, что происходило в ту пору в городе живых.

Об этих городах живых мы знаем вообще очень мало, несмотря на упорное стремление археологов докопаться до сути. Еще до войны Романелли исследовал уже не могилы, а город Тарквинии {386} 386 Romanelli P . Not. Sc. 1948. P. 193 sq. ; после войны группа ученых из Больсены под руководством Реймона Блока раскопала Вольсинии {387} 387 Bloch R . M.E.F.R, LIX, 1947. P. 9 sq.; LXII, 1950. P. 53 sq. . Взгляду открылись городские стены, было установлено местоположение акрополей, а внутри них проводились плодотворные исследования. В Тарквиниях был найден храм, названный Ара делла Реджина (Алтарь царицы), с великолепной группой крылатых коней из терракоты; в Вольсиниях — храм богини Нортии. Но, несмотря на все эти впечатляющие находки, большая часть обоих городов, их улицы, площади и дома все еще скрываются от нас под масличными садами и виноградниками, об экспроприации которых не может быть и речи, и, возможно, так и не покажутся нам на возвышенностях, с которых дождевые воды за века смыли все рукотворные сооружения.

Вот почему в 1955 году новость о том, что город Вольци, гробницы которого со времен Люсьена Бонапарта обогатили все музеи Европы, станет объектом археологических раскопок под руководством господина Барточчини, суперинтенданта древностей Южной Этрурии, была воспринята с таким воодушевлением {388} 388 Bartoccini R. Tyrrhenica. P. 52 sq.; St. Rom, VI, 2, 1958. P. 126 sq.; Lerici C.M., Carabelli E., Segre E. Prospezioni geofisiche nella zona arceologica di Vulci. 1958. . Для проведения этой работы потребовались, во-первых, тщательные предварительные исследования с помощью самого современного оборудования: составление топографических планов, аэрофотосъемка, геохимическое, электрическое и звуковое исследование по методу инженера Леричи, чтобы с пустынного плато на берегу реки Фьора, где было этрусское поселение и где сегодня не видно ни следа древних построек, сняли подробную карту, и раскопки можно было бы уже производить наверняка. Стремление избежать разорительных и бесполезных работ по расчистке и сократить время, угроза со стороны бульдозеров мелиораторов и «черных копателей» сочетались с заботой о том, чтобы не упустить ни единой зацепки, позволявшей воссоздать прошлое Вольци.

Пока же остается ограничиться тем, о чем нам сообщают, например, мощные городские стены, сложенные из огромных каменных блоков, более или менее обтесанных и не скрепленных цементом, которые раньше относили к сказочным временам пеласгов и циклопов {389} 389 Lugli G . L’Urbanistica delle Citta italiche, le mura di fortificazione. 1946–1947. P. 43 sq.; La Tecnica edilizia romana. 1957. P. 83 sq. . Надо сказать, что этрусские города, защищенные природой — отвесными скалами, на которых они стояли, — долгое время обходились без дополнительных укреплений. Только угроза галльских нашествий в VI и V веках до н. э. заставила их окружить себя стеной. Впечатляет размах этих сооружений: в Тарквиниях городская стена протянулась на десяток километров, в Волатеррах — на девять, в Вольсиниях — на шесть-семь. В Вольсиниях в городскую черту включены четыре холма. В Волатеррах городской вал, вытянутый в почти ровную линию на юге, выписывает к северу, в чистом поле, глубокую дугу, чтобы, на случай осады, захватить соседние источники. Поступает все больше подтверждений, что огромные городские площади — 150 гектаров в Цере, 135 в Тарквиниях — не были сплошь застроены, а включали в себя и сады, и выгоны для скота, и пустыри. Даже в Капуе вся восточная половина города хоть и спрятана за крепостными валами, но ничем не застроена.

В свидетельствах Посидония и Диодора о жилищах этрусков встречается неожиданная фраза: «У них не только рабы, но и большинство свободных людей имеют разные частные дома». На первый взгляд это поразительно: можно подумать, что речь идет о немилости, которая обрушилась не только на рабов, но и на свободных людей. Получается, что свой угол, кажущийся нам сегодня ценным благом, для общества этрусков таковым не являлся.

В действительности ход мыслей сложнее. Прежде автор приводил примеры роскошного образа жизни этрусков, говорил об обильных пирах, о вышитых коврах, о серебряных сосудах, о многочисленных слугах, красивых и богато одетых: их одеяния, по его словам, никак не соответствовали статусу рабов. Далее же он пишет о том, что «у них было отдельное жилье». Но это вовсе не наказание, а очередной признак щедрости, мягкотелости, если угодно, их хозяев. Делая это замечание, Посидоний вспоминал об обычном положении рабов, не только тех, кто был наказан и с цепями на ногах томился в эргастулах, но и в целом рабов в городе и деревне — можно догадаться (хотя письменные источники и умалчивают об этом), что они жили все вместе в отведенных для этого помещениях на villa urbana или villa rustica . Так было в поместьях в окрестностях Помпей, где рабов держали в лепящихся друг к другу каморках возле конюшен. Но здесь речь идет о других рабах. Мы уже видели, что под этим обобщающим понятием этруски в основном подразумевали плебс, отдельные представители которого — более способные или более привилегированные, вольноотпущенники или клиенты — жили в довольно либеральных условиях.