Пьер Антонетти - Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте

Нужно остерегаться, создавая портрет отца времен Данте, стереотипных представлений. Не потому вовсе, что поэт в своих произведениях ни единым словом не обмолвился об отце (возможно, по той причине, что тот запятнал себя грехом ростовщичества [40] Dante . Rime, LXXIV. ), мы должны думать, будто все флорентийские отцы были ужасными домашними тиранами, а все дети — их невинными жертвами. Конечно же в сердце отца находилось место для простых человеческих чувств, да и для любви, даже если он в ущерб дочерям отдавал явное предпочтение сыновьям. Достаточно, в конце концов, открыть «Декамерон» Боккаччо (относящийся к чуть более позднему времени, но, несомненно, отражающий ситуацию, не претерпевшую коренных перемен за годы, разделившие двух писателей), чтобы встретить любящих и понимающих отцов, с готовностью прощающих ошибки своих детей. Правда, есть основания полагать, что отцы поколения Данте были более суровы. Эта мысль невольно приходит в голову, когда читаешь наставления Паоло да Чертальдо или советы Антонио Пуччи, которые мы уже цитировали, хотя они все же относятся ко времени, следующему за эпохой Данте.

Оставим в стороне частности, остановимся на главном, типичном для отца. Именно он выбирает жениха для своей дочери, руководствуясь хозяйственными расчетами, ничего общего с чувствами не имеющими. Именно он стоит на страже добродетели своих дочерей — до и после их замужества (а зачастую даже и после смерти их супругов). Именно он решает, какому делу посвятят себя сыновья, что приводит порой к конфликтам. Так, отец Боккаччо предназначил юного Джованни для mercatura , торговли, но тот находил утешение в обращении к музам… и хорошеньким женщинам при дворе Роберта, короля Неаполитанского. Мы ничего не знаем о намерениях отца Данте, но должны признать, что поэт испытывал непреклонное презрение к малопочтенному занятию отца, вероятнее всего, ростовщика. Подобные примеры, надо полагать, не единичны: Паоло да Чертальдо советует записывать сыновей «в корпорацию, более всего привлекательную для отцов». Как правило, сыновья идут по стопам родителей: социальная мобильность обычаем еще не стала. Именно в дом отца сын приводит свою молодую жену, за исключением случаев, когда этот дом слишком тесен для нескольких поколений. Именно отец, как мы видели, оставляя завещание, и после смерти распоряжается семейным достоянием. Именно отец определяет будущее дочерей, наделяет их приданым, выдает замуж или обрекает на безбрачие, когда они остаются в родном доме на положении прислуги жен братьев или уходят в монастырь, чтобы поневоле посвятить себя служению Богу. Наконец, именно отец решает вопрос о кровной мести. Короче говоря, правит отец. Бывало и так, что его власть, остававшаяся непререкаемой, пока сыновья были малы, оказывалась свергнутой, как только они взрослели. Зачастую семья тогда распадалась, и каждый по собственному усмотрению устраивал свою дальнейшую судьбу. Авторитет отца вместе с тем существенно корректировала реальная роль, которую в семейной жизни играла мать. В торговом городе, каким была Флоренция, мужчины часто и подолгу находились в отъезде, в дальних странах. Данте сетовал по этому поводу, сравнивая добрые старые времена Флоренции с эпохой, когда ему довелось жить, он уверен, что в годы его прадеда:

(Рай, XV, 119–120)

Более того, обычай требовал, чтобы воспитание мальчиков вплоть до отрочества (четырнадцати лет) было доверено матери. В раннем детстве дети, мальчики и девочки, жили, образно говоря, в гинекее, на женской половине, в подчинении бабушки и матери, нередко тетушек и двоюродных бабушек.

Нарисованная нами картина нуждается в некоторых поправках. Так, отец мог быть лишен законных прав главы семейства по решению суда в случае, если он, например, захотел, проигравшись, продать своих дочерей, чтобы заплатить долги. [41] Davidsohn , VII. P. 695. Как муж и отец семейства, он не может по собственной прихоти проматывать семейное состояние — в этом случае жена имеет право обратиться в суд, чтобы защитить приданое и «утренний дар». Наконец, часть полномочий отца переходит к сыновьям, которых закон и обычаи ставят в привилегированное положение в ущерб дочерям, вплоть до сфер жизни (питание, одежда), в которых равенство представляется нам естественно необходимым. Мы цитировали моралиста, рекомендующего хорошо кормить мальчиков и советующего не делать того же самого для девочек, чтобы те не толстели и не проявляли склонности к лени. Аналогичный совет дается в отношении одежды: девочке пристойно быть скромной. Мальчик, находившийся на воспитании у женщин, в шесть или семь лет уходит из дома, чтобы пойти в школу (для детей аристократии и буржуазии приглашали домашних учителей). Освобождаться из-под отцовской власти мальчик начинает около четырнадцати лет, когда в отцовской мастерской проходит курс профессионального обучения, а в общении со служанками или невольницами отца, с соседскими девицами или обитательницами ближайшего postribolo , борделя, — образование сексуальное. Юридическая дееспособность наступает в восемнадцать лет, если отец умер, и в двадцать пять лет при живом родителе. Однако отец мог отделить восемнадцатилетнего сына, дав ему все законные права, чтобы, в свою очередь, освободиться с этого момента от исполнения обязанностей по отношению к нему (прежде всего обязанности предоставлять пропитание). В подавляющем большинстве случаев сын, женатый или холостой, живет под одной крышей с родителями, оставаясь под отцовской властью. Он мог быть подвергнут тюремному заключению по требованию своего отца (или матери-вдовы). Не отменялись и телесные наказания: известен случай, когда отец убил своего сына лишь за то, что тот не поздоровался с ним. [42] Tamassia N . Op. cit. P. 258, note 4.

После смерти отца его права в полном объеме переходили к сыновьям, но не к вдове. Мы уже видели, что завещания составляют в пользу сыновей, скандальным образом обделяя их сестер и даже мать, которые отныне должны находиться в их подчинении. Примеры тиранических решений бесчисленны. Когда будущая святая Клара Ассизская, следуя неодолимому зову веры, покинула свой богатый родительский дом, чтобы найти убежище в монастыре, ее родственники ворвались в него с намерением ее захватить и возвратить домой (правда, безуспешно). А как забыть Пиккарду, о которой рассказал в третьей песне «Рая» Данте: из монастыря ее силой забрал родной брат Корсо Донати и выдал замуж за человека, которого сам определил ей в мужья (Рай, III, 43 и след.)? А несчастная Лизабетта из Мессины, братья которой убили ее юного возлюбленного, после чего она умерла с горя (Боккаччо. Декамерон, IV, 5)? Братья считали своим долгом блюсти честь не только сестер, но и матери-вдовы: известны случаи, когда они выдавали мать замуж против ее воли за человека по своему выбору или наказывали ее за галантные похождения. Наконец, женившись, отпрыски мужского пола сами входили в роль домашних тиранов, которую в свое время играл их отец: право на эту роль признавали закон и обычаи.