Григорий Гуковский - Слово о полку Игореве

“Слово о полку Игореве” осталось не только великим произведением древнерусской литературы. Оно растворилось в крови новой русской культуры.

Что мне шумит, что мне звенит давеча рано пред зорями?

За семь веков не оглядеть. Как же за жизнь разберешь?

(О. Чухонцев)

Он, вероятно, знаком с “Повестью временных лет” и другими письменными памятниками. Он хорошо ориентируется в русской истории и географии: в “Слове” достаточно подробно представлены более десятка князей и перечислены многие русские города, реки, местности. Он широко использует риторические вопросы, обращения, восклицания, сложные синтаксические фигуры с многочисленными инверсиями и повторами, характерные для книжной культуры своего времени. “Ты, храбрый Рюрик, и Давыд! Не ваши ли воины злачеными шлемами в крови плавали? Не ваша ли храбрая дружина рыкает, словно туры, раненные саблями калеными, на поле неведомом? Вступите же, господа, в золотое стремя за обиду нашего времени, за землю Русскую, за раны Игоря, храброго Святославича!”

В то же время автор — человек практического знания, глубоко погруженный в быт, знаток народных примет, предсказаний, поверий.

Предметная основа “Слова”, источник большинства его тропов, находится в двух близких областях, двух главных мужских занятиях эпохи: войне и соколиной охоте (ею, как мы помним, Игорь занимался и в плену) .

“Яр Тур Всеволод! Бьешься ты в первых рядах, прыщешь на воинов стрелами, гремишь по шлемам мечами харалужными. Куда, Тур, поскачешь, своим золотым шлемом посвечивая, — там лежат проклятые головы половецкие. Расщеплены шлемы аварские твоими саблями калеными”.

“И сказали бояре князю: “Уже, князь, тоска ум полонила. Вот слетели два сокола с отцовского золотого престола добыть города Тмуторокани или хотя бы испить шлемом Дона. Уже соколам крылья подрезали саблями поганых, а самих опутали в путы железные” — “Говорит Гзак Кончаку: “Если сокол к гнезду летит — расстреляем соколенка своими злачеными стрелами”. Говорит Кончак Гзе: “Если сокол к гнезду летит, то опутаем мы соколенка красной девицей””.

Автор “Слова” — книжник и воин . Благодаря такому сочетанию “Слово” оказывается уникальным жанром . В нем соединяются традиции письменных жанров ораторского слова , воинской повести и фольклорных жанров славы и плача (имеется в виду не только плач Ярославны, но и плач самого автора, плач Русской земли по погибшим). Собственное произведение автор также определяет по-разному, сохраняя, однако, фольклорно-литературную двуплановость: “Слово” называется то трудной повестью , то песнью .

Не менее важно и другое сочетание. Автор — христианин , связанный в то же время с более древним, мифологическим восприятием мира .

Он называет язычников-половцев погаными, утверждает, что Игорю во время бегства указывал путь Бог, упоминает о его поездке к киевскому храму Богородицы Пирогощей, оканчивает “Слово” традиционным “Аминь”.

Но одновременно он вспоминает и славянских языческих божеств (Дива, Даждь-бога, Стрибога), а главное, совершенно по-особому воспринимает природу.

Природа в “Слове” — не пейзаж, а активное действующее лицо . Она сопровождает Игоря на его пути, к ней обращается Ярославна. Звери, птицы, растения, небесные светила, стихии активно участвуют в действии: предостерегают, печалятся, радуются, сочувствуют, предвкушают.

Князь отказался откликнуться на идущее от природы предостережение, все-таки продолжил поход после солнечного затмения, и она знает о том, что произойдет, еще до самого сражения. “Игорь к Дону войско ведет. Уже беды его подстерегают: птицы по дубравам, волки грозу накликают по яругам, орлы клектом зверей на кости зовут, лисицы брешут на червленые щиты”.

У половцев тоже есть свои природные покровители. “Вот ветры, внуки Стрибога, веют с моря стрелами на храбрые полки Игоря. Земля гудит, реки мутно текут, пыль поля покрывает, стяги говорят: половцы идут от Дона и от моря и со всех сторон русские полки обступили”

Начинается битва — одно сражение в “поле неведомом”, — но ее печальные последствия распространяются по всей Руси. “С раннего утра до вечера, с вечера до рассвета летят стрелы каленые, гремят сабли о шлемы, трещат копья булатные в поле неведомом среди земли Половецкой. Черна земля под копытами, костьми была посеяна, а кровью полита; горем взошли они по Русской земле!”

Игорь пленен, и вся природа откликается на человеческую драму: “Никнет трава от жалости, а дерево с тоской к земле приклонилось”.

Игорь бежит из плена, за ним начинается погоня — и снова ему помогает не только Бог, но опять-таки природа. “То не сороки застрекотали — по следу Игоря рыщут Гзак с Кончаком. Тогда вороны не каркали, галки примолкли, сороки не стрекотали, только полозы ползали. Дятлы стуком путь к реке указывают, соловьи веселыми песнями рассвет предвещают”.

Наконец, возвращение князя на родину снова связывается с образом солнца, которое теперь не предсказывает беду, а радуется победе. “Солнце светится на небе — Игорь-князь в Русской земле”.

Большинство таких описаний строится на метафорах, в некоторых случаях — на развертывании и материализации метафоры (тоска течет , как вода, и разливается по Русской земле; поле засевается костями, поливается кровью и дает всходы в виде горя). Однако некоторые сюжетные эпизоды (разговор Игоря с Донцом, обращение Ярославны к ветру, Днепру и солнцу) позволяют предположить, что автор “Слова” еще не расстался с мифологическим мышлением , с представлением о том, что природные стихии действительно имеют душу, вступают с человеком в тесные отношения, определяют его судьбу.

“Кликнул, стукнула земля, зашумела трава, задвигались вежи половецкие. А Игорь-князь скакнул горностаем в тростники, белым гоголем — на воду, вспрыгнул на борзого коня, соскочил с него босым волком, и помчался по лугу Донца, и полетел соколом под облаками, избивая гусей и лебедей к завтраку, и к обеду, и к ужину. Когда Игорь соколом полетел, то Овлур волком побежал, отряхая студеную росу: загнали они своих борзых коней”.

Побег Игоря и погоня за ним в исторической реальности происходили на лошадях. Они мимоходом упоминаются и автором “Слова”. Но описание так убедительно в своей динамике, что в превращения Игоря и его противника можно поверить. История побега превращается в поединок персонажей-оборотней: Игорь мгновенно меняет несколько обличий (горностай — гоголь — волк — наконец, сокол), Гзак проигрывает ему, оставаясь только волком. С волками сравниваются и другие персонажи “Слова”: сам Боян, воины-куряне, князь Всеслав.