Роберт Уилсон - Иштар Восходящая

Все это в целом можно описать как «платоническую любовь», хотя на самом деле оно не имеет с ней ничего общего. Читатели, незнакомые с суфийско-тантрической традицией Тибета, Индии и Ближнего Востока и ее передачей через алхимиков, тамплиеров и иллюминатов, решат, что, если Донн со своей женщиной просто «сидели» рядом, то у них, следовательно, никакого сексуального контакта и быть не могло. Я бы посоветовал им обратиться к тибетским изображениям позиции ябьюм — сидение на коленях партнера в позиции двойного лотоса считается одним из базовых положений в сексуальной йоге. Согласно некоторым авторам, для этого существуют определенные психоневрологические причины — якобы эта поза переводит сексуальную энергию из центральной нервной системы в вегетативную, но с точки зрения Фрейда, мужчине здесь отводится исключительно пассивная роль , как у грудного младенца и поэтому она представляет собой орализацию половых объятий. Без сомнения, целью этого акта является возвращение к мистическому «океаническому опыту». В некоторых традициях, инспирированных гностическими идеями, пара при этом смотрит друг другу в глаза; вспомним «и все, что виделось вокруг / Казалось нашим продолженьем». Этот метод был также одним из средств контроля рождаемости, позволяя мужчине достигать оргазма без эякуляции. Использовался такой способ вместо контрацепции в одной анархо-коммунистической общине Библейских Перфекционистов, которая существовала в 1840-1870-х годах на севере штата Нью-Йорк. Современные тантрические учителя советуют практикующим имитировать положение знаменитых статуй в Черном Храме близ Бенареса — точнее, одной из них, изображающей эротическую сцену, и попытаться достичь такой же неподвижности; см. у Донна «Тела застыли, где легли, / Как бессловесные надгробья». Такая позиция может, как и любые другие сексуальные игры, длиться сколь угодно долго, к примеру, Баба Рам Дасс, будучи под влиянием ЛСД, мог находиться в ней часами, окутанный чарами сексуального экстаза.

Что касается фразы Донна о душах, оставляющих тело — что ж, спросите об этом любого практикующего тантрическое искусство, и вы услышите еще более удивительные вещи. Замечание д-ра Берглера о том, что младенец ощущает материнскую грудь как часть своего собственного тела, покажется по сравнению с ними не таким уж странным. [16] См. сообщения тех людей, которые под влиянием марихуаны не могли сказать, чем было их тело и чем были их любовники. Р.А.Уилсон Секс и наркотики. Путешествие за грань. (Las-Vegas, Falcon Press, 1986)

Любопытно то, что эту поэму всегда ошибочно считали чисто платонической по духу. Остальная поэзия Донна этого периода откровенно непристойна [17] Пара дивных строф из На раздевание возлюбленной Твои одежды, обнажая стан, Скользят, как тени с утренних полян. Сними с чела сей венчик золоченый — Украсься золотых волос короной, Скинь башмачки — и босиком ступай В святилище любви — альковный рай! Моим рукам-скитальцам дай патент Обследовать весь этот континент; Тебя я, как Америку, открою, Смирю и заселю одним собою. Прочь это девственное полотно: Не к месту, не ко времени оно. Продрогнуть опасаешься? — Пустое! Не нужно покрывал: укройся мною. (Пер. Г. Кружкова) и даже Экстаз он завершает такими словами, отбрасывая традиционную духовную близость:

Некоторые читатели, видящие здесь очевидное свидетельство тайных сексуальных традиций, начало которым в Европе положили тамплиеры, могут добавить, что поза двойного лотоса в этих традициях была очень важна. Донн до конца не раскрывает всего, его современник, алхимик Томас Воган, тоже лишь намекает на эту тайну в своей работе Coelum Terrace (1650), прикрываясь рассуждениями о «Первоматерии» и «Философском камне».

Подлинная печь (когда «Материя» уже «промыта» — Р.А. Уилсон) это лишь крошечная оболочка; ты должен брать ее в руки со всей осторожностью… что же до самой работы, она не слишком хлопотна; даже женщина может заниматься ею. С моей стороны, я думаю, что женщина вообще подходит для этого ремесла более мужчины, потому что в некоторых вещах женщины более аккуратны и терпеливы в работе со всякими деликатными предметами…

Я чуть не забыл сказать тебе о той субстанции, что является всем во всем, и это величайшая трудность в нашем искусстве — имя ей огонь. Очень тщательно нужно отбирать пропорции и режим работы; придерживайся здесь следующего правила: «Не позволяй птице взлететь прежде птицелова». Заставь смесь высидеть , пока добавляешь огонь, и будь уверен в успехе. Завершая, я должен сказать тебе, что философы зовут этот огонь очищающим огнем натуры, он не есть творение рук человеческих; точно также, говоря о воде, мы не имеем в виду обычную воду. Словом, без этого очищения ничто не может проявиться в мире… Наша Материя представляет очень тонкую субстанцию, подобную сперме, она почти живая. Хотя, говоря по правде, в ней совсем небольшая частица этой самой жизни…

«Пусть же тот, кто не близок к Протею, обратится к Пану». [18] Уэйтс А. Труды Томаса Вогана, мистика и алхимика (New Hyde Park: University Books, 1968)

Такой текст предназначен сбивать с толку обычного читателя и ему это успешно удается. «Птицей» здесь называется сперма, которая при должном результате начинает отводиться в мочевой пузырь, а не выводиться через эякуляцию (хотя Воган, как и Бруно и восточные тантристы, возможно, верил, что она поднимается по позвоночному столбу к головному мозгу). «Работа» это неподвижное сидячее совокупление. Запутанное «огонь», что также и «очищает» это экстаз, к которому приводит работа. «Материя» это опять же сперма — заметьте, как изящно Воган скрывает и открывает это. Обращение к Протею, богу трансформаций, и Пану, богу сексуальности, представляет собой еще один намек. Если читатель не понял, что такое «подлинная печь», стоит отослать его к стихотворению Донна Алхимия любви , где всё и объясняется: