Мирча Элиаде - Мефистофель и Андрогин

А. Н. Уайтхед сказал, что история западной философии есть, в сущности, не что иное, как подстрочные примечания к философии Платона. Едва ли в наше время западная мысль может развиваться в таком «блистательном уединении». Слишком уж отличается современная эпоха от всех предыдущих: для нее характерны столкновения лицом к лицу с «незнакомцами», «чужаками» и их мирами; характерны необычные, непривычные вселенные, экзотические или архаические. Открытие глубинной психологии, а также возникновение на горизонте истории внеевропейских этнических групп знаменуют собой самое настоящее вторжение «незнакомцев» на некогда огороженную территорию западного сознания.

Как часто отмечалось, в результате этих открытий и встреч западный мир вступил на путь радикальных перемен. С конца прошлого века исследования востоковедов неуклонно знакомили Запад с эксцентризмом и сказочностью азиатских обществ и культур. Современная этнология, со своей стороны, открывала темные и таинственные духовные миры, вселенные, которые, быть может, и не были порождены дологическим мышлением, как полагал некоторое время Леви-Брюль, но уж наверняка разительно отличались от культурного пейзажа, привычного западному человеку.

Но именно глубинная психология, совершившая более всего открытий в terrae ignotae [1] Неведомая земля (лат.) , привела к наиболее драматическим столкновениям. Открытие бессознательного можно сравнить с географическими открытиями эпохи Возрождения и открытиями астрономическими, которые были сделаны благодаря изобретению телескопа. Ибо каждое из этих открытий обнаруживало миры, о существовании которых никто даже не подозревал. Каждое влекло за собой своего рода «прорыв в иной уровень», разрушая традиционную картину мира и обнаруживая структуры такой Вселенной, которой никто до сих пор себе не представлял. Но эти «прорывы в иной уровень» не остались без последствий. Астрономические и географические открытия эпохи Возрождения не только полностью изменили картину Вселенной и понятие о пространстве; они по меньшей мере на три века вперед обеспечили научное, экономическое и политическое превосходство Запада, проторили путь, неизбежно ведущий к единству мира.

Открытия Фрейда представляют собой другой «рывок» — к подводным мирам бессознательного. Техника психоанализа освятила новый тип descensus ad inferos [2] Сошествие в ад (лат.) . С тех пор как Юнг выявил существование коллективного бессознательного, исследование древних сокровищ — мифов, символов, образов архаического человечества — стало напоминать приемы океанографов и спелеологов. Подобно тому, как погружение в морские глубины или исследования пещер позволили обнаружить простейшие организмы, давным-давно исчезнувшие с поверхности земли, так психоанализ позволил узнать о формах глубинной психической жизни, прежде недоступных для изучения. Спелеология предоставила в распоряжение биологов организмы третичного периода и даже мезозоя, примитивные зооморфные формы, не поддающиеся процессу окаменения, то есть те формы, что бесследно исчезли с лица земли. Благодаря обнаружению «живых ископаемых» спелеология значительно обогатила наше знание архаических разновидностей жизни. Точно так же благодаря приемам, выработанным специалистами по глубинной психологии, стали теперь доступны изучению архаические разновидности психической жизни, «живые ископаемые», погребенные во мраке бессознательного.

Примечательно, что период культурной плодотворности психоанализа, а также возрастающий интерес к изучению символов и мифов в большой степени совпали с вмешательством Азии в Историю, а главное — с политическим и духовным пробуждением «первобытных» народов. После второй мировой войны встреча с «другими», с «незнакомцами» превратилась для западных людей в историческую неизбежность. Более того, в последние годы западные люди не только все острее ощущают, что такое конфронтация с «чужаками», но и отдают себе отчет в том, что «чужаки» могут установить над ними свое господство. Это не обязательно означает, что их обратят в рабство или будут угнетать, но лишь то, что они испытают на себе давление «чуждой», не-западной духовности. Потому что встреча (или сшибка) между цивилизациями — это всегда, в сущности, встреча между разными типами духовности или даже разными религиями.

Полноценная встреча подразумевает диалог. Чтобы вступить в достойный диалог с представителями внеевропейских культур, необходимо знать и понимать эти культуры. Герменевтика — это единственный разумный ответ западного человека на требования современной истории, на тот факт, что Запад обречен (хочется сказать: осужден) на конфронтацию с культурными ценностями «других». И как раз в этом случае герменевтике может оказать незаменимую помощь история религий. Когда история религий превратится во «всеобщую дисциплину», какой ей следовало бы быть, станет ясно, что мир «бессознательного» точно так же, как «чуждые» миры незападных людей, лучше всего поддается анализу именно в плане религиозных ценностей и форм религиозного поведения.

Еще нет достаточно ясного осознания того, что «бреши», пробиваемые открытиями психологов и исследователей архаического мышления, могут укрепиться благодаря массовому вхождению в Историю неевропейских народов; то есть речь не только о значительном расширении научного горизонта (как это было в случае географических и астрономических открытий эпохи Возрождения), но также, и главным образом, об опыте встречи с «незнакомцами». Итак, встреча с «совершенно другим», независимо от того, отдаем ли мы себе в этом отчет, дает толчок исследованию религиозной структуры. Не исключено, что наша эпоха в глазах потомства останется как первая эпоха, вновь открывшая «рассеявшийся религиозный опыт», упраздненный с утверждением христианства. Не исключено, что заманчивость изучения деятельности бессознательного, интерес к мифам и символам, пристрастие к экзотике, первобытному, архаичному, встречи с «другими», неизбежно вызывающие у людей амбивалентные чувства, — все это рано или поздно окажется чем-то вроде нового типа религиозности.

Сейчас мы предчувствуем, что все эти элементы готовят взлет нового гуманизма, который будет не просто повторением прежнего. Ибо теперь, чтобы прийти к целостному знанию человека, предстоит объединить прежде всего результаты исследований востоковедов, этнографов, глубинных психологов, историков религии. Эти ученые непрестанно выявляют общечеловеческую значимость, психологическую «правдивость» и духовную ценность множества символов, мифов, образов божества и приемов, засвидетельствованных как у азиатских, так и у «первобытных» народов.