Жак Эрс - Повседневная жизнь папского двора времен Борджиа и Медичи. 1420-1520

В таких благоприятных условиях, взлелеянные и обеспеченные, некоторые из писателей папской курии пользуются репутацией людей компанейских и с хорошим вкусом. Они устраивают собрания, разного рода состязания в красноречии в виде игр, конкурсов и диалогов, которые иногда облекаются в письменную форму, публикуются, вызывая всеобщее восхищение.

Так, Бальдассаре Кастильоне (1478–1529) сначала был блестящим капитаном и тонким дипломатом, артистом и писателем, послом Гонзага в Мантуе, а затем представителем Монтефельтре Урбинских в Англии, Милане и, наконец, Риме, где он настолько пришелся ко двору, что прочно обосновался там (1505). Приняв сан священника, он служил нунцием папы Климента VII Медичи в Испании. Друг Рафаэля, написавшего его портрет, автор знаменитого трактата «Совершенный придворный», он пишет множество «Диалогов» и неустанно поет дифирамбы своим «дорогим и милым друзьям».

Так, Бьяджо Паллаи, называемый Палладио, обрел известность главным образом благодаря своей элегии на смерть собачки Изабеллы д’Эсте. Он поселился в собственном доме на берегу реки, стал начальником школы.

Так могло ли литератору не понравиться в Риме? Именно Рим был центром ученого мира, настоящей столицей литературы и науки. «Каждый раз, когда думаю о Риме, я не могу не вздыхать о нем, об этом городе, где царит свобода… где можно приятно провести время в общении с умными и образованными людьми». Или еще: «Если бы меня насильно не оторвали вдруг от Рима, я никогда не смог бы решиться его покинуть. Здесь спокойно и свободно; я хожу в богатые библиотеки, завожу приятные знакомства со многими образованными людьми и литераторами; здесь радуют глаз старинные памятники культуры. Я имел честь водить знакомство с известными прелатами. В общем, я почел бы за великое счастье вновь оказаться в Риме». Так писал Эразм Роттердамский, находясь в Лондоне… А Изабелла д’Эсте написала из Феррары своим друзьям-поэтам: «Мое тело здесь, но душою я остаюсь в Риме». {127} 127 A. Renaudet «Érasme et l’Italie», Genève, 1954. J. Cartwright «Isabella d’Este; marchioness of Mantua, 1474–1539», Londres, 1903.

Мы так охотно говорим о Ренессансе, так часто употребляем это слово и так много под ним подразумеваем, но осознаем ли мы его подлинный смысл? Что оно значит для нас? Огромное уважение к античности? Интерес к человеку и его прошлому? Те процессы, которые мы называем словом «возрождение», начались уже давно, задолго до итальянского Раннего Возрождения (Кватроченто), и происходили в каждой стране по-своему, не без разрывов в хронологии, а также не без определенных нюансов, отклонений и даже возвращения назад. Это движение, как и все те, которые отличают цивилизацию, совершенно не подпадает под какое-либо упрощенное определение, поэтому лучше воочию увидеть реальность, скрывающуюся за завораживающими и красивыми словами.

Интерес к античному миру? Он никогда не угасал: в считающиеся самыми мрачными времена средневековья писцы и переписчики, любители всевозможных затей и распорядители праздников, а также художники, поэты и философы хранили в памяти персонажей поучительных басен и подвиги героев легенд и мифов Древней Греции и Рима, никогда не забывали о великих творениях и выдающихся умах античности. Но поскольку Рим — особый город, память о прошлом носила в нем иной характер, а вопрос о ее сохранении и преклонении перед этими реальными и значительными свидетельствами определенно создавал серьезные трудности, ставил перед непростым выбором.

Папы и их приближенные, члены кружков просвещенных любителей античности, гуманисты, влюбленные в изящную словесность, даже придворные художники, так ли уж все они хотели и могли сохранить эти остатки античной славы?

Было бы легко представить, что они готовы сделать все ради того, чтобы внести в каталоги, открыть для людей, а также сберечь все, что напоминает в их городе о прошлом: памятники, прекрасные скульптуры, бронзовые вазы, монеты и медали. Но, несмотря на благие намерения, каким образом они могли противиться необходимости экономить камень, добываемый в новых карьерах, и бороться с нехваткой денег? Как устоять перед соблазном еще раз пустить в дело самые красивые мраморные плиты, удивительно хорошо сохранившиеся колонны и капители из порфира? Вот почему в период Кватроченто и чуть позже папский Рим больше разрушает, чем пытается сохранить. {128} 128 Lanciani «The Destruction of Ancient Rome», Londres, 1901.

В 1420 году античная часть города имеет довольно плачевный вид: настоящее поле руин, в которых порой даже трудно узнать какую-либо постройку. Конечно, ни одно сооружение не использовалось по первоначальному предназначению, и даже если оно оставалось целым, то прежний вид все равно утрачивало. {129} 129 G. Lugli «Roma antica; il centro monumentale», Rome, 1946. E Coarelli «Guida archeologica di Roma», Milan, 1974. В результате простых переоборудований, часто проводившихся так неумело и хаотично, что приводило порой в настоящее замешательство, с грехом пополам удалось приспособить самые разные, даже плохо соотносящиеся с христианской культурой строения под культ мучеников. Хотя все большие базилики и знаменитые монументы были построены заново, но зачастую из старого камня, в основном во времена правления Константина, большая часть других, менее известных церквей появилась в результате перестройки старых, никому не нужных зданий. Список последних может быть бесконечным. Пантеон превращается в церковь Санта-Мария ад Мартирес, вскоре переименованную в Санта-Мария Ротонда; храм Антонина становится храмом Сан-Лоренцо ин Миранда, а храм Фаустина — храмом Санти-Космо э Дамиано. Библиотека терм Августа, расположенная на форуме, превратилась в церковь Санта-Мария Антиква, а курия — в базилику Сант-Адриано. На каждом форуме, представлявшем собой все те же развалины с неясными очертаниями, мастера-каменщики, используя некоторые наилучшим образом сохранившиеся фрагменты храмов и портиков, сумели воздвигнуть несколько церквей, затерявшихся посреди огромного нагромождения камней. Таким образом, по крайней мере пять церквей появилось на Римском форуме, две из которых — святого Сергия и святого Вакха; на forum boarium поднялись Санта-Мария дель Соле и Санта-Мария Эджиптиана; на forum holitorium — церковь Сан-Никколо ин Карчере, построенная на развалинах трех храмов: Юноны Соспиты, [6] Спасительницы ( лат .). — Примеч. пер . Януса и Надежды. На Палатине выстроили церковь Санта-Мария де Паллариа и Санта-Лючия ин Септем Солис. А мавзолей Августа отныне венчала крошечная церковь Сан-Микеле. {130} 130 Cr. Huelsen «Le chiese di Roma nel Medio Evo», Florence, 1926.

Превратившись в крепости знати или приходские церкви, все строения — свидетели былого античного великолепия были отреставрированы, перестроены и преобразованы. На месте античного города появился новый — воинственный, феодальный, христианский.