Самюэль Хантингтон - Культура имеет значение

На первой стадии исследования мы отмечали различия в установках, касающихся ключевых проблем национальной жизни. Нам удалось разработать такой инструментарий, который позволял определить, по каким темам наличествует общее видение, а по каким его нет. Мы обнаружили, в частности, что по ряду вопросов, не считавшихся слишком уж важными, наблюдается высокая степень консенсуса. Среди таковых были, например, двусторонние торговые соглашения и поощрение экспорта. И, напротив, по вопросам, имевшим для элит серьезное значение, согласия почти не наблюдалось. В этом ряду оказались, в частности, обменный курс и меры по обузданию инфляции. Однако, хотя подобные исследования обогащают, с их помощью невозможно наметить путь преобразований. Поэтому, чтобы придать нашему анализу более практическое звучание, мы решили распределить полученные результаты не по проблематике, а по принципу организационной причастности. Нам казалось, что таким способом можно наметить рецепты преобразования отдельных организаций.

Поскольку и правительственные чиновники, и бизнесмены не слишком охотно шли на контакт, мы решили, что было бы полезно обзавестись какими-нибудь косвенными данными, информирующими нас о заботах страны. Нам казалось, что, как только область принципиальных разногласий будет зафиксирована, можно разрабатывать предложения по усвоению представителями и частного, и публичного сектора общей платформы, позволяющей им сообща работать на благо более конкурентоспособной Колумбии.

Мы узнали, в частности, что борьба с контрабандой исключительно важна для текстильной промышленности, заинтересованной в пресечении нелегального импорта, но почти не интересует другие отрасли или правительственных чиновников. Инфляция очень беспокоила представителей цветочного бизнеса, но не имела особого значения для кожевенной индустрии. После этого мы провели серию семинаров с приглашением лидеров всех этих отраслей, пытаясь внушить им идею о том, что парадигма «относительных преимуществ» настолько преобладает в их мышлении и поступках, что блокирует все попытки страны стать конкурентоспособной.

Подобные усилия позволили нам понять, насколько различны позиции колумбийского общества по ключевым вопросам. Правда, профессиональная сегментация была полезной, но не содержала в себе рецептуры необходимых перемен. Разница в восприятии политических и макроэкономических вопросов, несмотря на всю ее важность, ничуть не объясняла поведения конкретных фирм и компаний.

Вместе с тем нам удалось выявить принципиальные различия в оценках не только между представителями бизнеса и государственной власти, но и между лидерами, проживающими в разных городах. Осознание данного факта побудило нас к детальному исследованию функционирования пяти крупнейших городов Колумбии. В ходе этой работы стало ясно, что каждый из них отличается собственным обликом, стилем, отношением к труду и уровнем преуспеяния.

Территориальные опросы.Руководители каждого из рассматриваемых нами городов — в этом ряду были Барранкилья, Букараманга, Кали, Картахена и Медельин — имели собственную точку зрения на то, благодаря чему их города добиваются успеха. «Отцы» Медельина, самого богатого в данном списке, усматривали главные преимущества своего города в том, что сейчас принято называть «социальным капиталом» — в культурных, гражданских, человеческих ресурсах. В Барранкилье и Картахене, гораздо менее зажиточных городах, в качестве основы процветания выделяли естественные ресурсы. Эти данные подчеркивают прочную взаимосвязь между умонастроением региона и уровнем его экономических достижений. Каждый город по-разному оценивал собственные конкурентные преимущества. Причем наивысшие для Колумбии жизненные стандарты обеспечивались в Медельине — в том городе, который в наибольшей степени был ориентирован на конкуренцию.

Итогом наших контактов с руководителями пяти колумбийских городов стал вывод о том, что качество сделанного регионом выбора определяется не культурой как таковой, но скорее индивидуальными воззрениями лидеров на причины возникновения богатства. Здесь имеются в виду личностные установки, вырабатываемые по таким вопросам, как происхождение богатства, социальный капитал, ориентация действий. Иными словами, обнаруженные нами различия представляли собой производные от ментальных моделей, присущих элите упомянутых городов.

Мышление, исходящее из незыблемости относительных преимуществ, является результатом глубоко укорененных предубеждений, касающихся происхождения богатства. Такая ментальная модель противостоит преобразованиям. Вызов, с которым сталкиваются проводники перемен, заключается в том, что им приходится решать проблемы, даже не осознаваемые большинством граждан. Выводы, получаемые посредством самого строгого анализа, должны быть достаточно убедительны для того, чтобы побуждать индивидов меняться. Мне кажется, это вполне соответствует тому, что говорит Петер Сенге: «Новые прозрения с трудом воплощаются в практику, поскольку не согласуются с твердо усвоенными представлениями о том, как развивается мир; именно эти представления удерживают нас в привычном русле мысли и действия. Вот почему дисциплина, с помощью которой можно будет управлять ментальными моделями (то есть раскрывать, тестировать и совершенствовать их), обещает стать грандиозным прорывом в сфере образования». 4 4 Peter Senge. The Fifth Discipline, p. 174.

Преобразование ментальных моделей будет прорывом, с помощью которого лидеры смогут повысить конкурентоспособность своих стран в условиях глобальной экономики. Именно здесь коренится основная проблема: надо изжить ментальные модели, блокирующие становление ориентированных на конкуренцию компаний и конкурентного образа мысли. И хотя культурная трансформация при этом неизбежна, наша задача отнюдь не в том, чтобы изменить саму культуру. Цель в том, чтобы создать условия, способствующие формированию «конкурентных» компаний, ибо как раз они выступают главными двигателями экономического роста и, в конечном счете, социального прогресса.

Наша работа с представителями общественного и частного сектора на общенациональном уровне позволила идентифицировать проблемы, разделяющие общество. Наше взаимодействие с региональными элитами помогло выявить локальные препятствия на пути процветания. Но как только мы попытались изменить status quo, оказалось, что начинать надо с иного, более динамичного уровня: следует найти людей, которые думают так же, как мы.

Решить последнюю задачу вполне можно; для этого нужно понять, кто конкретно выигрывает от предлагаемых преобразований. Общие рассуждения о «властях» или «жителях» ка- кого-то города здесь не помогут. Необходимо выявлять конкретных, живых людей, независимо от их институциональной причастности, опираясь сугубо на их представления о том, откуда берется богатство.