Женевьева Брюнель-Лобришон - Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков

Красота дается человеку от природы, христиане рассматривают ее как создание Творца. Ева согрешила, человек стал смертным и теперь в конце жизни его ожидает старость; ее когти, впиваясь в женское тело, делают его дряхлым; взглянув на него, мужчина лишь горько усмехается: некогда столь желанное, оно более не влечет его к себе. Монах Монтаудонский, монах-трубадур из Оверни, написал шутовскую сатиру, направленную против женщин, злоупотребляющих косметикой:

Я к Господу как-то попал. / Вижу — его обступили. / Статуи в гневе вопили, / Чтоб он наших донн обуздал: / На краски вскочила цена, — / Все больше идет их для донн, / А статуям храмов — урон, / Их лики бледней полотна! [211] БВЛ… С. 105.

Этот вымышленный диалог с Господом вполне мог бы стать основой для проповеди какого-нибудь сельского священника. Действительно, почему бы святому отцу не вообразить, что он попал на Небо, где видит, как статуи святых приносят жалобу Господу. «Раскрашенные» женщины взвинтили цены на косметику, потому что им самим этой косметики требуется слишком много! Они лишают нас причитающейся нам доли белил и румян — жалуются статуи. Господь поручает монаху стать Его посланцем и от Его имени заклеймить порочный обычай злоупотреблять косметикой. Тогда монах вступает с Господом в дискуссию. Ведь дамы уже привыкли краситься, «для донн красоваться — закон», поэтому пусть статуи приспосабливаются, иначе донны и вовсе лишат их румян! Аргумент весом, однако он вызывает праведный гнев Господа. Как же так: Его творение дерзает приукрашивать себя без Его дозволения?

Недолго цветет их весна, — / Ведь смертный стареть обречен, — / Но краской обман совершен: / Глядишь — а старуха юна! [212] БВЛ… С. 106.

Наказание будет ужасно! Монаху весело, однако жестокая реальность налицо: в «краски», в косметику, изготовленную на основе отваров из трав, добавляют различные минеральные вещества, и среди них серебро и свинец, непременные компоненты свинцовых белил, которые превосходно разглаживают кожу и одновременно разрушают организм… Монах усмехается, Господь и статуи удовлетворены: организм старых кокеток отравлен, и они вскоре умрут от своих притираний.

Старость и чернота являются для трубадуров и их современников символами смерти. Трубадур Раймон де Корнет, живший в XIV веке, пишет о «черной старухе», преследующей его повсюду и в конце концов запирающей в роковом круге; круг — фигура, символизирующая тоску и смерть, желание же влечет трубадура к «любовной темнице», куда он хочет войти вместе с «молодой дамой».

Опустившись на колени и молитвенно сложив руки, я опустил обритую голову / И вдали ото всех молил Господа, / Чтобы дозволил Он мне увидеть мою Даму и чтобы Дама успела мне улыбнуться, / Пока еще хворь не изгрызла мое тело [213] Bec P. Burlesque… op. cit. , p. 230. .

О болезнях, от которых умирали трубадуры и их современники, мы знаем очень мало. Единственная болезнь, которую они сами упоминают в своих стихах, это томление, опоэтизированная форма неврастении, исцелить от которой могла трубадура только его возлюбленная. Последние исследования наглядных материалов, а именно человеческих костей и зубов, найденных в местах захоронений, свидетельствуют о том, что наиболее распространенными были заболевания опорно-двигательного аппарата [214] Zammit J. «Maladies et état sanitaire des populations» in Archéologie et vie quotidienne aux XIII-e — XIV-е siècle en Midi-Pyrenees, op. cit. , p. 224–226. — Santé, médecine et assistance au Moyen Age. Actes du CX-e congrès nat. des soc. savantes , Paris, C.T.S.H, 1987. — Shatzmiller J. Médecine et justice en Provence médiévale, documents de Manosque 1262–1348 , Aix-en-Provence. Public. de l’université de Provence, 1989, 285 p. .

Расцвет куртуазной науки совпадает с изменениями взглядов на медицинскую науку; XII век жаждет знаний, новых открытий, и статус медицины претерпевает заметные трансформации. В XII столетии происходят кардинальные изменения в самом подходе к лечению больного. Если на заре Средневековья людей в основном врачевали лекарственными травами в монастырских лечебницах, то во времена трубадуров — прежде всего на юге — создаются первые городские лечебницы, где лечат, применяя познания, почерпнутые из античных трактатов, переведенных, дополненных и исправленных арабами. Городская медицина постепенно отделяется от медицины народной, эмпирической, основанной на практических советах кумушек и старинных рецептах. Сохраняя все полезное из медицины народной, нарождающаяся научная медицина, опираясь на новые теории, разрабатывает фармакопею, лекарственные средства на основе растений и пряностей. На юге Италии и в Испании образованные христиане начинают переводить на латынь арабские медицинские энциклопедии и научные трактаты Авиценны и Разеса, которые, в свою очередь, открыли и перевели труды великих греков — Гиппократа, Аристотеля и Галена [215] Jacquart D. et Micheau F. La Médecine arabe et l’Occident médiéva l, Paris, Maisonneuve et Larose, 1990. . Новым шагом в развитии медицины стала медицинская школа, созданная в Салерно, городке, расположенном южнее Неаполя; в 1150 году создается медицинская школа в Монпелье, а в 1220 году она получает статус университета — на полвека раньше, чем этот же статус получит Университет в Париже. Используя достижения Салернской школы, профессора Монпелье идут дальше, привлекая для нужд преподавания переводы с арабского, выполненные в Испании; активное использование последних «новинок» в области медицины делает Университет в Монпелье интеллектуальным центром притяжения для ученых всего Запада [216] Bories M. «La fondation de l’université de Montpellier» Les Universes du Languedoc au XIII-e siècle, Cahier de Fanjeaux , n° 5. Toulouse, Privat, 1970, p. 92—106. — Dulieu L. La Médecine à Montpellier , T.1. Le Moyen Age , Avignon, Les Presses Universelles, 1975. — Dulieu L. «L’école de médecine à Montpellier a-t-elle été fondée par des médecins juifs?» in: Les juifs à Montpellier et dans Languedoc du Moyen Age à nos jours , Montpellier, Univ. Paul Valery, 1988, p. 93–99, 435 p. .

Одним из самых знаменитых медиков Средневековья являлся Арно де Вильнев (Арнольд из Виллановы) [217] Hasenohr G. et Zink M., op. cit. , p. 92–93. . Сфера его интеллектуальных интересов была необычайно обширна; свой талант полемиста он поставил на службу движению францисканцев-спиритуалов; постоянное стремление учиться, готовность воспринимать новые знания сближали его с трубадурами. Он сочинял стихи на каталанском языке, написал поэтическое введение к трактату по межевому делу, которое затем перевел на окситанский язык. Имя его происходит от названия селения Vila Nova в Провансе, где поселилась его семья, являвшаяся, без сомнения, одной из многочисленных семей крещеных евреев, которых на юге Франции было множество. Арно (по-окситански Арнаут) родился в Каталонии около 1238 года, учился в Монпелье и Неаполе, изучил арабский язык, стал личным врачом короля Арагона, Педро Великого, затем преподавал в Монпелье (1289–1299), где испытал влияние идей Иоахима Флорского и еврейской каббалы. Под воздействием этих идей занялся астрологией и алхимией, попытался получить эликсир долголетия. Написал ряд апокалиптических сочинений, провозглашавших неминуемое пришествие Антихриста. Всего этого вполне хватило, чтобы пробудить к нему интерес со стороны инквизиции. Его посадили в тюрьму, однако талант спас его. Его освободили благодаря заступничеству влиятельных пациентов, и в частности императора Фридриха II и двух римских пап. Говорят, что папа Бонифаций VIII сказал ему: «Оставь в покое теологию и занимайся медициной, и мы все будем относиться к тебе с почтением».