В. Анишкин - Быт и нравы царской России

«В первых же словах, сказанных мне, тронула меня благородная простота, с которой подходил он к великим вопросам, волновавшим Европу. Я всегда считала признаком посредственности боязнь говорить о важных вопросах, боязнь, которая свойственна почти всем государям Европы. Александр, наоборот, беседовал со мною так, как сделали бы это государственные люди Англии…

Император с восторгом говорил мне о своем народе и о его великой будущности. Он сказал мне о своем желании (которое признает за ним весь мир) улучшить положение крестьян, еще закованных цепями рабства {253}», — пишет мадам де Сталь.

Из письма Екатерины II королю Густаву III, написанному в 1778 г., можно заключить, что Александр воспитывался в спартанских условиях. Сразу после крещения он был перенесен на половину бабки, в отдельную достаточно большую комнату, в которой было много воздуха, и следили, чтобы в его комнате температура не поднималась выше 14 — 15 градусов тепла. Младенца не укачивали, и он спал не в люльке, а на кожаном матрасе под легким английским одеялом. Когда он спал, при нем не запрещалось громко разговаривать. С самого рождения Александра приучали к обливанию водой и сну на открытом воздухе. Его никогда не кутали, и он не знал простуды.

Помня об ошибках Петра I и о своих собственных ошибках, Екатерина решила сама воспитать старшего внука как наследника престола. В Александре преобладала вюртембергская наследственность по матери, и этим он отличался от Константина, в жилах которого преобладала голштинская кровь. Константин был в какой-то мере похож на отца, Павла I, Александр же отличался от него красотой, а в лице его было больше задумчивости и робости, чем смелости.

Уже в 4 года Александр умел читать, писать и рисовать, говорил по-немецки, по-французски и по-английски.

В марте 1785 г. императрица не без основания говорила, что «эти дети подают очень великие надежды».

В воспитании Александра Екатерина предпочла идеологическое направление, считая это более важным, чем широкое и солидное образование, а поэтому поручила наследника республиканцу швейцарцу Лагарпу, которого он искренне полюбил и считал другом до конца жизни. Так, в январе 1808 г. он писал ему: «Я вам обязан тем, что я знаю». Он также говорил: «Никто более Лагарпа не имел влияния на мой образ мыслей. Не было бы Лагарпа, не было бы Александра».

И Екатерина и потом Александр называли себя «республиканцами по духу», имея в виду больше моральные принципы, чем политические убеждения. Эти принципы формировались на философии французских просветителей и имели в своей основе такие качества, как благородство, достоинство, гражданская совесть, справедливость и следование общественному долгу.

Известны слова Екатерины, обращенные к Лагарпу: «Будьте якобинцем, республиканцем, чем вам угодно, я вижу, что вы честный человек, и этого мне довольно».

Однако многие не одобряли выбор Екатерины. Вигель [254], например, считал, что «воспитание Александра было одной из великих ошибок Екатерины». На это намекает и современник И.А. Крылов в басне «Воспитание льва».

В юном возрасте Александру пришлось жить среди интриг, корысти и произвола. Дворец отличался распущенностью нравов и быта, хотя внешне все это прикрывалось внешним блеском и салонным изяществом.

Таким образом, у него не было доброй памяти о бабке, а ее царствование вызывало у него осуждение.

В письме к своему другу Виктору Кочубею, датированному 1796 г., Александр дал такую характеристику двору и ближайшему окружению Екатерины: «Придворная жизнь не для меня создана. Каждый день я страдаю, когда должен являться на придворную сцену, и кровь портится во мне при виде низостей, совершаемых другими на каждом шагу для получения внешних отличий, не стоящих в моих глазах медного гроша. Я чувствую себя несчастным в обществе таких людей, которых не желал бы иметь у себя и лакеями, а между тем они занимают здесь высшие места» {255}.

Такая обстановка заставила Александра подумать о том, чтобы отказаться от престола, поселиться с женой на берегах Рейна и жить тихой частной жизнью. Лагарпу он в том же 1796 г. писал: «… я вспоминаю и вас и обо всем, что вы мне говорили, когда мы были вместе! Но это не могло изменить принятого мною решения отказаться со временем от занимаемого мною звания. Оно с каждым днем становится для меня все более невыносимым, по всему тому, что делается вокруг меня. Непостижимо, что происходит: все грабят, почти не встречаешь честного человека, это ужасно» {256}.

Стремясь уберечь внука от «дворцового разврата» и оторвать от влияний отца и его гатчинского двора, Екатерина II стала рано подыскивать для него невесту, а одна из придворных дам по просьбе Екатерины преподавала Александру тайные уроки любви.

Свой выбор императрица остановила на дочери маркграфа Баденского Луизе-Марии-Августе. 28 сентября 1793 г. состоялось бракосочетание. Александру было всего 16 лет.

Великая княжна была стройна и грациозна, с тонкой талией, красивой шеей и пепельными волосами. Она была умна, отличалась любознательностью, много читала, изучала иностранные языки. К тому же была скромна.

О высокой нравственности императрицы Елизаветы Алексеевны говорит такой факт. Ей как императрице положено было тратить на себя 600 000 рублей, но в 1812 г. совесть не позволила ей пользоваться такой привилегией, и она сократила свои расходы до 10 000 рублей.

Ранняя женитьба отвлекла будущего императора от занятий, о чем с сожалением писал его воспитатель Протасов: «Александр Павлович отстал нечувствительно от всякого рода упражнений; пребывание его у невесты и забавы отвлекли его высочество от всякого прочного умствования… Причина сему — ранняя женитьба и что уверили его высочество, будто уже можно располагать самому собою…» {257}.

У Александра долго не было детей. 18 мая 1799 г. в Павловске родилась дочь Мария. 29 мая ее крестили, но 27 июня она скончалась и была похоронена в Невском монастыре. Была еще одна дочь, которая скончалась тоже в младенчестве.

Связь Александра с супругой гофмаршала Марией Антоновной Нарышкиной доставляла Елизавете Алексеевне страдание. Но от Нарышкиной Александр имел троих детей. Смерть внебрачной дочери Александра Софьи, которой было всего 16 лет и которая была любимицей императора, неожиданно снова сблизила Александра с женой. В 1825 г. Александр сопровождал жену на лечение в Таганрог. Они поселились в небольшом шестикомнатном домике и ощущали себя вполне счастливо.

Де Сталь, которая была представлена императрице, говорит, что она была тронута, слушая ее: «… меня поразило в ней нечто невыразимое, что отражало не величие ее сана, но гармонию ее души. Давно не приходилось мне встречать более тесное слияние могущества и добродетели» {258}.