Светлана Руссова - По Берлину. В поисках следов исчезнувших цивилизаций

Фридрих II(1712 – 1786) Великий был третьим сыном в королевской семье, два его брата умерли еще в раннем детстве, так что с самого рождения он считался кронпринцем. Свою музыкальную одаренность он, видимо, получил в наследство от дедушки. Несмотря на это, он воспитывался отцом в суровом военном духе. Часы его занятий чистописанием, арифметикой, экономикой и историей распределялись по минутам. Литература же, по мнению короля, была лишней. Пробел старались тайком восполнить королева-мать и французская гувернантка мадемуазель де Рокуль, зародившие во Фридрихе любовь к французской литературе. Стараясь воспитать сына в том направлении, которое было необходимо для монарха, и сломить его волю, король предпринимал слишком жесткие меры. Он крушил флейты сына, бросал книги в печь, избивал его.

Когда Фридриху исполнилось 18 лет, сочувствовавшая его настроениям королева задумала двойной брак: Фридриха и английской принцессы Амелии, а также его столь же несчастливой в отцовском доме сестры Вильгельмины и принца Уэльского. По ряду причин задуманный брак не состоялся. Но отношения между отцом и сыном были таковы, что в 1730 г. кронпринц предпринял побег, правда, закончившийся неудачей. Соучастник побега и единомышленник кронпринца Ганс Германн фон Катте на глазах у своего друга был подвергнут смертной казни. Престолонаследник же отправился в крепость Кюстрин, в ссылку, закончившуюся только после помолвки с Элизабетой Кристиной фон Брауншвейг-Беверн. По приказу короля принц прожил в городе Кюстрин 2 года, не имея права покидать его. Он должен был заниматься сельским хозяйством, экономикой и получать знания, связанные с государственной службой. Чтение книг, равно как и занятия музыкой, были ему строжайше запрещены.

Фридрих II снискал себе славу просвещенного монарха и «слуги отечества». Получив от отца цветущее государство и полную казну, Фридрих ничего не изменил в придворных порядках, он сохранил ту же простоту и умеренность, которые установились при Фридрихе Вильгельме. Молодой король любил порядок, труд, был бережлив до скупости, самовластен. Но, несмотря на весь его деспотизм, к чести короля, надо сказать, что тайная полиция в Пруссии не прижилась, а цензура ограничивалась только тремя статьями: нельзя было писать против Бога, против таинств христианской Церкви и против чести народа. Он придерживался крайней формы автократии, которая предполагала концентрацию всей власти в руках монарха. Где бы ни был король, министры присылали ему доклады и предложения в письменном виде, которые он утверждал, делая замечания на полях. На основе этого секретари составляли указы за его подписью, приводившиеся в действие правительственными департаментами.

Бюрократия часто приводила к казусам. Так, к примеру, однажды любимец Фридриха Великого – Мартин Генрих Клапрот, химик, открывший элементы уран и титан, получил два приглашения одновременно в два разных места – одно в комендатуру городка Кюстрин, поскольку Клапрот был еще профессором артиллерийской школы, другое – на заседание Королевского президиума в Потсдаме. Оба приглашения были написаны в соответствующем канцелярском стиле: «Мы, Фридрих II...» и т. п. Ученый достойно вышел из положения. Он написал, что, поскольку физике известно, что тело, испытывающее равновеликое воздействие с противоположных сторон, остается в покое, то он остается в покое в его жилище. И не поехал ни в Кюстрин, ни в Потсдам.

Еще за три года до восшествия на престол Фридрих II написал трактат «Анти-Макиавелли», где нарисовал образ просвещенного монарха, слуги своей страны, заботящегося о благосостоянии народа. Он сравнивал правительство с системой хорошо обоснованных понятий в философии, все решения его должны быть направлены на единую цель – консолидацию власти государства и увеличению его мощи, что он и претворил в жизнь, став королем. Только четыре месяца спустя после престолонаследия он ввел свои войска в Силезию и аннексировал этот важный промышленный район, что, естественно, увеличило мощь Пруссии и позволило ей войти в круг влиятельных европейских государств.

Свидетельством же того, что прусский монарх разделяет идеалы Просвещения, стали его первые действия – отмена пыток, восстановление Академии наук. На полях одного из документов он оставил знаменитую заметку о том, что «следует относиться с терпимостью ко всем религиям...». Он осуществил законодательную реформу, государство стало гарантировать права, в первую очередь – имущественные.

Стремясь улучшить благосостояние своих подданных, Фридрих II увеличил людские ресурсы в малонаселенных районах – форсированно осваивались пустующие земли, совершенствовалась обработка земли, внедрялись новые сельскохозяйственные культуры (например, картофель), расширялось текстильное производство, улучшались средства сообщения (система каналов). Потому и приветствовалось переселение людей из соседних стран, в особенности способствовавших росту новых форм производства и развитию промышленности, т. е. людей с капиталом и техническими навыками. Так, например, была «мирно завоевана» земля в районе Одербрух, на границе с Польшей, в свое время названная Теодором Фонтане «дикой маленькой Сибирью». Тем, что сейчас это место иначе как Берлинский огород (Gemüsegarten Berlins) не именуют, оно обязано грандиозному мелиоративному проекту «старого Фрица», изменившего ландшафт затопляемых прежде земель. Река Одер получила новое русло, а на осушенных местах колонисты образовали 40 новых деревень.

Великим прозвали Фридриха II после победы над французами при Росбахе 5 ноября 1757 г. А победа Пруссии в Семилетней войне принесла ему славу гениального фельдмаршала и короля. В битвах в полной мере проявлялся полководческий талант Фридриха и тот особый род военного везения, который был совершенно бесполезен в мирное время, но на войне делал короля почти мистической фигурой.

О его поведении на войне ходили просто легенды. Казалось, что силы его неисчерпаемы и смерть его не берет. Чтобы поднять боевой дух своей армии, король день и ночь был среди своих солдат, ел с ними одну пищу, часто спал у бивачного костра. Однажды, после ночи, проведенной в солдатской палатке, он заявил своему испытанному старому другу генералу Цитену, что такого удобного ночлега у него прежде никогда не было. Генерал возразил, что в палатке стояли лужи. «Но в этом-то и удобство, – ответил Фридрих, – питье и купание были у меня под руками». Ядрами под ним убивало лошадей, пули, предназначенные королю, попадали в золотую табакерку, которую он всегда носил с собой в кармане. Случайное ядро как-то попало в его повозку, и короля спасло только то, что за секунду перед этим он поднял ноги на облучок. Неприятельскому солдату, целившемуся ему в грудь, Фридрих просто погрозил тростью, и тот послушно опустил дуло. А во время битвы с австрийской армией под Лиссой Фридрих один взял в плен целый штаб австрийских генералов, явившись перед ними со словами: «Добрый вечер, господа...». Настолько был велик трепет перед этим великим человеком, что они сдались без единого выстрела.