Петр Киле - Ренессанс в России  Книга эссе

Многие слова мы произносим, не ведая о том, что их впервые составил Карамзин: промышленность, общественность, человечность, развитие, образи т. д.

Вскоре Карамзин напишет серию повестей, в частности, “Бедную Лизу”, успех которой показал, что на Руси явилась читающая публика, это одна из характерных черт ренессансных эпох как в странах Запада, так и Востока. Я перечитал “Бедную Лизу”, а может, читал впервые, не могу вспомнить. Это маленькая новелла (14 страниц) с быстрым, пунктирно обозначенным действием после лирического вступления от автора, в котором он воспроизводит окрестности Москвы, места своих прогулок и где некогда жила бедная Лиза, и уже в вступлении без видимых как бы причин возникает ощущение чего-то необычного, все приподнято, небеса отверсты, автор сопереживает героине, и хотя она кажется не крестьянкой, а барышней-крестьянкой, это не нарушает поэтической правды повествования. Иногда кажется, это пастораль эллинистической эпохи или романтическая сказка, то есть жанр на все времена, все зависит от восприимчивости читателя, его возраста и умонастроения. Нельзя сказать, что “Бедная Лиза” имеет лишь исторический интерес, как решил однажды Белинский. Повести Пушкина тоже предельно лаконичны и просты, романтичны по содержанию, но по поэтике классичны.

Повести “Остров Борнгольм”, “Сиерра-Морена” — романтические новеллы, что требует нового взгляда и на повесть “Бедная Лиза”, ее тоже можно принять как романтическую новеллу-эссе. В таком случае, Карамзин предстает не сентименталистом, а скорее и вернее всего романтиком с его интересом к Шекспиру и к старине, что он попытался воссоздать в “Марфе-посаднице”.

Как повесть она не удалась, зато писатель нашел свое новое призвание — историка, как Шиллер. Обращение к истории у Карамзина связано и с разочарованием во французской революции, что тоже делает его романтиком, который находит опору в русской старине и “патриархальной власти”. Поэтому к Петру Великому он столь критичен, хотя сознает, что он “творец нашего величия”. Он желал, чтобы нравы менялись постепенно, без насилия, но, соответственно, обрекал народ русский к неволе, — так путаются только романтики. Чаадаев был романтиком. Поколение 12 года — поколение романтиков.

Карамзин ставил перед собой и всякой мыслящей личностью великие цели и задачи, в этом плане он мыслил, по сути, как Петр Великий; окажись у власти, он был бы так же горяч, легко быть рассудительным в оценке поступков других.

“Мне кажется, — писал Карамзин, — что мы излишне смиренны в мыслях о народном своем достоинстве, — а смирение в политике вредно. Кто самого себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут”. Любовь к отечеству — это путь гражданина к собственному счастью. “Мы должны любить пользу отечества”, - говорит писатель, по сути, повторяя слова Петра Великого, обращенные к сыну, — чтобы принести наибольшую пользу России, чтобы возбудить в россиянах любовь к отечеству и гордость за него, Карамзин берется за создание “Истории Государства Российского”. Он продолжает подвиг Ломоносова. Какой же это сентименталист? Уже в “Письмах русского путешественника” он ставил те же великие задачи — не решения внутренних вопросов личности, а служения отечеству. Это великий романтик, горячий и благородный, как Шиллер.

Конец XVIII века ознаменован Великой французской революцией (1789–1794). Екатерина II была напугана ею, а услышав весть о казни короля Людовика XVI, даже “слегла в постель, и больна, и печальна”. Но именно в эту пору А.Н.Радищев (1749–1802) печатает в собственной типографии книгу “Путешествие из Петербурга в Москву” (1790). Эпиграф гласил: “Чудовище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй”.

В посвящении автор высказывается прямо: “Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человеческими уязвлена стала”.

Книга Радищева была тотчас раскуплена. Ее читала и Екатерина, делая замечания к определенным страницам, и заявила, наверное, вся красная: “Он бунтовщик, хуже Пугачева”.

Писателя немедленно сажают в крепость, чинят суд, обвиняют в “заговоре и измене”, “покушении на государево здоровье” и приговаривают к смертной казни. Однако “по милосердию и для всеобщей радости и по случаю заключения мира со Швецией” императрица заменила смертную казнь ссылкой в Сибирь, в Илимский острог, “на десятилетнее безысходное пребывание”.

По дороге в Илимск, повторяя многократно путешествие из Петербурга в Москву, Радищев написал, словно обретя наконец чистый, ясный язык:

Словно молния прорезала грозовое небо над всей Европой — от Парижа до Петербурга. Екатерина обратила внимание теперь на издательскую деятельность Новикова, которого, к тому же, подозревала в тайных сношениях (через архитектора Баженова) с “известной персоной”, то есть с великим князем Павлом Петровичем. В 1792 году Новиков был арестован. Главнокомандующий в Москве сообщает: “Видно по бумагам, к чему сие клонилось, к благополучию людей, т. е. равенству”.

Русского просветителя заключают в Шлиссельбургскую крепость.

Игра императрицы с огнем, когда вспыхнул пожар, заканчивается, чтобы самой не сгореть. Подписывается указ “О прекращении сообщения с Францией”. Ввоз в Россию газет, журналов и книг, издаваемых во Франции, был запрещен. Так начинается феодальная реакция в России в защиту воссозданной средневековой системы закрепощения крестьян и самодержавия в пору могущества государства, взлета мысли и искусства, с порождением трагических коллизий в умонастроении общества и судьбах людей, что отныне станет определяющей тенденцией в развитии русской истории и русского искусства.

Говорят, Екатерина подумывала отдать корону внуку, — что ей помешало это сделать? Изменившаяся обстановка в мире. С началом революции во Франции Екатерина сама повернула назад, куда глядел Павел, может быть, просто как романтик, не приемля настоящее, а Александр даже по возрасту должен был продолжать ее политику, играть роль просвещенного монарха. Но в этом идеале она разочаровалась.

Павел I, взойдя на престол, по сути, продолжал ее изменившуюся политику, но мелочно и непоследовательно, и в нем увидели воплощение феодальной реакции, что породила сама Екатерина, хотя он вернул из ссылки Радищева и выпустил из крепости Новикова, что уже ничего не меняло.

Александр I, воспитанный в духе века Просвещения, отказался от раздачи в виде наград земли с крестьянами частным лицам как формы их закрепощения, то есть превращения в рабов, и в узком кругу приступил к обсуждению назревших реформ. Уровень образования чиновников был чрезвычайно низок. Поэтому были открыты пять университетов: Казанский, Харьковский (1804), Виленский (1803), Дерптский (1802), считая и Петербургский (1819), преобразованный из Педагогического института, поскольку университет при Академии наук, учрежденный еще Петром I, так и не оформился как таковой.