Алексей Марков - Что значит быть студентом: Работы 1995-2002 годов

Тема «заговора», опасной «приватности» происходящего — еще одна связующая нить текста записки. «Развратники» «с одного взгляда узнают друг друга по некоторым неуловимым для постороннего приметам, а знатоки могут даже сразу определить, с последователем какой категории теток имеют дело». У них бывают «собрания», «вечера» и «балы» в различных местах города, есть нечто вроде «клуба» в одном ресторане (видимо, в ресторане Палкина), « высокопоставленные покровители », соединяющие общество «сводни» и даже «особого рода клятва», наподобие масонской, обязывающая «помогать» и «доставлять места» друг другу. «Разврат» скрывается «под благовидным покровом частных семейных вечеров и кутежей в гостиницах». Для пополнения своего круга молодежью члены общества «не щадят, как известно, никаких средств». Впоследствии некоторые их жертвы кончали самоубийством, а другие — «в лучшем случае» — «покидали родительский дом, чтобы жить отдельно на счет своих содержателей-теток, и затем уже бесследно исчезали для своих родных надолго, если не навсегда». Опасное общество разрушает и другой традиционный институт — армию, подрывая отношения субординации и «строгой дисциплины» в войсках.

Предложить более или менее убедительную интерпретацию этого настроения можно, учитывая как недавний, так и более отдаленный исторический контекст. Страхи перед тайными обществами разного рода, но с неизменно — для власть предержащих — разрушительными, «революционными» намерениями появились в России после Великой Французской революции и в еще большей мере в конце царствования Александра I и при Николае I. Напомним, что именно в 1822 году было запрещено российское масонство.

Однако еще более важными представляются события 1860–1880-х годов. Деятельность тайных революционных организаций при Александре II, повлекшая за собой в конце концов гибель царя, и расцвет идеологии консерватизма в России заслуживают в этой связи особого внимания. В условиях быстрого разрушения традиционного общества автору записки главные угрозы видятся в постепенном овладении «развратниками» государственным аппаратом, подрыве основ армии и семьи, то есть прежде всего отношений патриархальной власти. Кроме того, на страницах документа отразились сложные отношения между едва народившейся протобуржуазной общественностью и государством; коллизии, связанные с появлением грани между публичным и приватным. В этом смысле в документе не усматривается специфически российских особенностей: подобные страхи широко распространились и в меняющейся Европе. Конкретно тема масонства могла прийти на ум полицейскому чиновнику и в связи с возрождением интереса к старому русскому масонству, и в связи со скандалами, сотрясавшими французское общество эпохи Третьей республики, о чем в России были осведомлены. Последнее даже более вероятно, поскольку сомнительно, чтобы полицейский чин со столь неизощренным языком читал научные трактаты по истории отечественного масонства.

Характерно, что самоназвание описываемых в записке лиц — «тетки» — калька распространенного французского вульгаризма «tantes» (в смысле «гомосексуалисты»), что вписывает и эту сторону русской жизни в европейский контекст. Слово могло прийти в Россию разными путями — посредством французов, живших в Петербурге, благодаря русским путешественникам, через литературу и т. п. Да это и не столь важно: главное — это отсутствие разрыва между русскими и европейскими реалиями.

В заключение мы хотели бы отметить, что дальнейшее изучение как данного текста, так и материалов, обнаруженных нами в связи с фигурирующими в нем лицами и событиями, открывает новые возможности для обсуждения проблемы появления и развития современных личности и общества в России, их национальной специфики на европейском — прежде всего германском и французском — фоне, представлений о человеческом теле, публичном и частном и др. Долгое время игнорировавшиеся исследователями, подобные тексты встречаются в отечественных архивах, по всей видимости, не реже, чем в других странах, и заслуживают самого пристального внимания.

По поводу переданного мне Вашим Превосходительством, при письме известного лица, анонимного заявления о развившемся в столице мужеложестве [495]долгом считаю представить на благоусмотрение Ваше некоторые сведения, имеющиеся уже в вверенном мне Управлении по означенному предмету.

Порок мужеложества существует уже несколько лет, но никогда не принимал такого размера, как в настоящее время, когда нет, можно сказать, ни одного класса в Петербургском населении, среди которого не оказалось бы много его последователей. Как результат полового пресыщения, порок этот главным образом осуществляется людьми богатыми, для которых сношения с женщинами сделались уже ненавистными, и если кружок этих лиц и пополняется затем людьми неимущими, молодыми, то лишь как жертвами, служащими для удовлетворения первых, причем жертвы эти питают весьма часто глубокое личное презрение к подобного рода промыслу, но отдаются ему тем не менее, хотя и с отвращением, ради выгод и приобретения средств к веселому и легкому существованию.

Возмутительно циничные подробности этого рода разврата, как он практикуется, передаются в следующем виде, а именно: 1-й — когда мужчина, вследствие полового возбуждения, вводит свой член в задний проход другого мужчины и таким образом совершает половой акт; 2-й — когда мужчина вводит свой член в рот другого, причем последний щекочет член языком и таким образом удовлетворяет первого; 3-й — когда мужчина вводит свой член между ляжек другого; 4-й — когда мужчины взаимно онанируют; 5-й — когда мужчина совершает половой акт с молодым человеком или мальчиком посредством одного из четырех первых видов, но при этом чувствует потребность, чтобы в его собственный задний проход вводил член другой мужчина более возмужалый и по возможности с большим членом, и 6-й — когда молодой мужчина, представляя собою проститутку, удовлетворяет за деньги любого мужчину на все способы.

Последователи всех упомянутых видов мужеложества как летом, так и зимою сходятся в разных местах. Тетки, как они себя называют, с одного взгляда узнают друг друга по некоторым неуловимым для постороннего приметам, а знатоки могут даже сразу определить, с последователем какой категории теток имеют дело.