Пётр Киле - Эстетика Ренессанса [Статьи и эссе]

Увлечение Пушкина Парни, а затем Шенье хорошо известно, как и Байроном, но это не было ученичеством, а скорее сотворчеством, с непосредственным обращением к первоистокам европейской цивилизации и культуры.

Автор статьи замечает: «По поводу стихотворения « Дориде» Пушкин дает адрес не к Шенье, а к античности (помета его в рукописи: «Подражание древним или как хотите»). И в обеих «Доридах» — шестистишии и девятистишии — у Пушкина впервые появляются чисто греческая пластика, напоминающая о спокойной скульптуре и строгой живописи, афористические стихи («Я верю: я любим; для сердца нужно верить» или: «…желаний томный жар, стыдливость робкая, харит бесценный дар, нарядов и речей приятная небрежность»). Пушкин сразу же нашел точность определений, похожих на уверенные удары резца по мрамору, передающие в нем самые тончайшие оттенки. Самая мелодика рифмующих двустиший, построенных на полутонах, на эвфонии слов, на упоминании неназванных имен — «и ласковых имен младенческая нежность» или: «и имя чуждое уста мои шептали» — всe это свидетельствует о новой эстетике, которая в эту пору стала окрашивать для Пушкина античность и, что важнее, не только античность, но и лирику самого Пушкина».

Прекрасный и точный анализ антологических стихотворений Пушкина, когда вопрос о подражании Парни или Шенье отпадает, но речь о подражании древним, о чем говорили архитекторы, художники, скульпторы эпохи Возрождения в Италии, как и о подражании природе.

Автор статьи говорит о новой эстетике, непосредственно связанной с классической древностью, что и есть эстетика Ренессанса даже там, где она соприкасается с библейской мифологией в творчестве Микеланджело и Рафаэля. При этом греческая пластика в лирике Пушкина проступает непосредственно, что в живописи Рафаэля воспринимается как грация, если точнее по значению в духе эпохи, как благодатная грация.

Становится ясно, Пушкин в условиях ренессансной эпохи в России, восходящей к зениту, и в исключительной обстановке Царского Села вырос как бы непосредственно из классической древности. Поэтому его век стал Золотым веком русской поэзии и культуры.

Пушкин - Рафаэль в поэзии; такого поэта, чистого классика в Новое время, не было нигде в мире, кроме России. Классическая древность входила в его миросозерцание, как русская старина, как библейские легенды или поэтические мотивы Корана, как воспоминания детства и юности, словом, как «золотая мера вещей - красота», что лежит в основе эстетики Ренессанса, или ренессансной классики.

_______________________

© Петр Киле, 2007 г

_______________________

Понятие Золотого века русской поэзии и культуры связано напрямую с основанием города на Неве, с утверждением Российского государства у Балтийского моря в результате победоносной войны со Швецией и с празднествами Петра Великого в честь русского оружия и античной гостьи Венеры (Таврической), с явлением в миросозерцании русских поэтов и художников богов Греции.

Царь-реформатор знал, что делал, но ни славянофилы, ни западники - и их современные последователи - до сих пор не разобрались в истоках и последствиях жизнетворчества Петра Великого, ренессансных в своей основе.. Говорят лишь о заимствованиях и приобщении, об отставании...

Можно заметить, эпоха Возрождения в собственном смысле слова была лишь в Италии, а в Германии, в Испании, во Франции, в Нидерландах и в Англии лишь частично, когда впору говорить о заимствованиях и приобщении, что отнюдь не снимает всплесков ренессансных явлений в отдельных странах и в отдельных видах искусства.

Закат эпохи Возрождения наиболее ярко просиял в Англии рубежа XVI-XVII веков в расцвете драматического искусства, высшим представителем которого выступил Уильям Шекспир. Что же удивительного в том, что Российское государство, молодое в отношении европейских государств, вступило в эпоху Ренессанса к концу XVII - к началу XVIII века? Увидели лишь заимствования и приобщения, увидели лишь жестокости царя, за коими проглядели ренессансные явления в русской истории и в русском искусстве.

И все это сегодня повторяют вновь и вновь, впадая в самоуничиженье и юродство, как царевич Алексей, который из своей лени и ничтожества, не мог вынести гения своего отца, воистину ренессансного мастера во всех сферах жизнедеятельности и творчества.

Как бы то ни было, город был заложен у моря, и это определило его предназначение - открытие не окна в Европу, это всего лишь метафора, столь крохотная связь с европейскими странами давно существовала, а открытие мира в его прошлом и настоящем, вплоть до Древней Греции, в чем вполне отдавали отчет царь Петр, его сподвижники и мастера из иноземцев, - строить корабли, новый город на пустынной земле у моря - это всегда начинание из ряда вон выходящее, что поднимает дух народа, несмотря на тяготы и лишения.

А у нас и поныне твердят о болотах, не ведая о целях и задачах, какие решала блистательно и Венеция, основанная на воде.

Город быстро оформился в основных доминантах, как Флоренция в XV веке, или Венеция, или Рим в эпоху Возрождения, - какие там заимствования и приобщения к стилям в Западной Европе, - ренессансная эпоха в России европейское барокко, чем завершается эпоха Возрождения в Италии и в Испании, полное смятенья и мистицизма, превращает в стиль возвышенный и праздничный, поскольку жизнь и развитие искусства идут по восходящей линии, через классицизм, как было и в эпоху Возрождения в Италии, к высокой классике - в архитектуре Росси, в поэзии Пушкин, в живописи Кипренский, Карл Брюллов, Александр Иванов, в музыке Глинка...

Как ни странно, Санкт-Петербург со дня основания не воспринимался русской общественностью в подлинном свете. Даже в эпоху, которую мы ныне воспринимаем как пушкинскую, как Золотой век русской поэзии и культуры, город внушал мыслящей части населения Российской империи неприязнь, неприятие, страх, нежели радость. Это была официальная столица империи, все в мундирах - чиновники и военные, даже студенты.