Пётр Киле - Эстетика Ренессанса [Статьи и эссе]

Между тем успехи в живописи у Левитана проявлялись все отчетливее, и начальство поощряло его. В 1879 году Левитан написал картину «Осенний день. Сокольники», с которой, еще будучи учеником, он вошел в историю русской живописи. На II ученической выставке она была замечена П.М.Третьяковым и приобретена (январь 1880 года) для его галереи. М.В.Нестеров, он учился в Училище живописи в одно время с Левитаном, в своих воспоминаниях сообщает, что одинокую женскую фигурку, столь оживляющую осенний пейзаж своей грацией и изяществом, написал Николай Чехов.

В том же 1879 году по окончании гимназии Антон Чехов приехал в Москву и поступил учиться на медицинский факультет Университета, хотя еще гимназистом пробовал писать, да сразу пьесы. Очевидно, с этого времени Левитан знаком и с Антоном Чеховым, который начал писать свои юморески - ради заработка, ведь на его попечении оказалась вся семья: родители, сестра Мария и брат Николай.

В 1880-1883 гг Левитан из-за выселения евреев из Москвы живет в Останкине, по ту пору сельской местности в окрестностях первопрестольной, что, впрочем, вполне соответствует его любви к природе. В 1883 году Левитан окончил курс наук в Училище, а с окончанием Училища дело затянется до его выхода в 1885 году с дипломом неклассного художника. Между тем еще с 1884 года он принимает участие в Передвижных выставках.

С 1885 года сохранились письма Левитана к Чехову. Они очень выразительны, несмотря на лаконизм и постоянные жалобы художника на свое состояние, с переменчивостью настроения, что вообще свойственно гениям. В гениальности Левитана не приходится сомневаться, как и Чехова. К сожалению, письма Чехова к Левитану не сохранились. Нам известны лишь отзывы Чехова о Левитане в письмах к другим адресатам. И все же именно письма Левитана и отзывы Чехова дают лучше всяких воспоминаний подлинное представление о художнике, жизнь которого и в лучшие его годы с возрастающим признанием, относительным достатком, успехом у женщин была исполнена тоской до отчаяния, вплоть до попыток самоубийства.

Я сделаю выписки из писем с краткими, где кстати, комментариями. Это будет похоже на записки или исповедь Левитана перед Чеховым, с прояснением его личности и эстетики.

Москва 23 июня 1885: «Дорогой Антон Павлович! Москва - ад, а люди в ней - черти!!! Лежу в постели пятый день. У меня катаральная лихорадка, по определению доктора Королевича (не Бовы), которая обещает продержать меня в постели еще неделю или две. Вообще, мне нескоро удастся урваться к Вам, и об этом я страшно горюю. Напишите мне, здоровы ли все у Вас и как Вы поживаете в Вашем милом Бабкине?»

Ялта 24 марта 1886: «Дорогой Антон Павлович, черт возьми, как хорошо здесь! Представьте себе теперь яркую зелень, голубое небо, да еще какое небо! Вчера вечером я взобрался на скалу и с вершины взглянул на море, и знаете ли что, - я заплакал, и заплакал навзрыд; вот где вечная красота и вот где человек чувствует свое полнейшее ничтожество!»

Алупка 29 апреля 1886: «Теперь я поселился в Алупке. Ялта мне чрезвычайно надоела, общества нет, т.е. знакомых, да и природа здесь только вначале поражает, а после становится ужасно скучно и очень хочется на север.

Передайте Шехтелю... И пусть не беспокоится, - я север люблю теперь больше, чем когда-либо, я только теперь понял его...»

Чехов в письме к Шехтелю, Бабкино 8 июня 1886: «У нас великолепно: птицы поют, Левитан изображает чеченца, трава пахнет. Николай пьет... В природе столько воздуха и экспрессии, что нет сил описать... Каждый сучок кричит и просится, чтобы его написал... Левитан, держащий в Бабкине ссудную кассу...» (Имеется в виду, что у художника завелись деньги, - южные этюды его раскупались).

Чехов в письме к Сахаровой, Бабкино 28 июля 1886: «Со мной живет Левитан, привезший из Крыма массу (штук 50) замечательных (по мнению знатоков) эскизов. Талант его растет не по дням, а по часам».

Чехов в письме к Киселевой, Москва 21 сентября 1886: «Едва я кончил письмо, как звякнул звонок и... я увидел гениального Левитана. Жульническая шапочка, франтовской костюм, истощенный вид... Был он 2 раза на «Аиде», раз на «Русалке», заказал рамы, почти продал этюды... Говорит, что тоска, тоска и тоска...

- Бог знает, что дал бы, только побывать бы денька 2 в Бабкине! - восклицает он, вероятно, забыв, как он ныл в последние дни».

Первые впечатления от Волги, да еще в дождь и ветер, принесли разочарование и тоску, и все же... Весна 1887: «...Но что же делать, я не могу быть хоть немного счастлив, покоен, ну, словом, не понимаю себя вне живописи. Я никогда еще не любил так природу, не был так чуток к ней, никогда еще так сильно не чувствовал я это божественное нечто, разлитое во всем, но что не всякий видит, что даже и назвать нельзя, так как оно не поддается разуму, анализу, а постигается любовью.

Без этого чувства не может быть истинный художник. Многие не поймут, назовут, пожалуй, романтическим вздором - пускай! Они - благоразумие... Но это мое прозрение для меня источник глубоких страданий. Может ли быть что трагичнее, как чувствовать бесконечную красоту окружающего, подмечать сокровенную тайну, видеть бога во всем и не уметь, сознавая свое бессилие, выразить эти большие ощущения...»

В 1888, 1889, 1890 годах Левитан совершит вторую, третью, четвертую поездку на Волгу вместе с С.П.Кувшинниковой - с созданием его лучших волжских пейзажей.

Париж 10 марта 1890: «Впечатлений чертова куча! Чудесного масса в искусстве здесь, но также и масса крайне психопатического, что несомненно должно было появиться от этой крайней пресыщенности, что чувствуется во всем.

Старые мастера трогательны до слез. Вот где величие духа!

Сам Париж крайне красивый, но черт его знает, - к нему надо привыкнуть, а то как-то дико все.

Женщины здесь сплошное недоумение - недоделанные или слишком переделанные..., но что-то не категорическое».

Чехов в письме к М.П.Чеховой, Иркутск 6 июня 1890: «Итак, горы и Енисей - это первое оригинальное и новое, встреченное мною в Сибири. И горы, и Енисей подарили меня такими ощущениями, которые сторицею вознаградили меня за все пережитые кувырколлегии и которые заставили меня обругать Левитана болваном за то, что он имел глупость не поехать со мной».

Чехов в письме к М.П.Чеховой, Петербург 16 марта 1891: «Был я на Передвижной выставке. Левитан празднует именины своей великолепной музы. Его картина («Тихая обитель») производит фурор».