Николай Непомнящий - Тайные общества Черной Африки

То было ядро зулусской армии, возвращавшейся после боевых действий на юге Наталя. Видимо, следуя с юга по берегу океана, они обогнули поселение белых людей с запада, и никто из них, кроме Финна, зулусов не видел.

Финн позвал слуг, и они двинулись вслед за зулусами. Уже миновав несколько краалей, Финн получил устный ответ Чаки, не замедлившего откликнуться на послание Финна, отправленное вождю заранее: Чака не мог пока его принять, но слал ему подарок — слоновую кость и сорок голов скота, и просил вернуться в Порт-Наталь. Финн возвратился домой как раз в тот момент, когда Фаруэлл входил в гавань на своей «Антилопе».

С судна высадили группу людей, несколько лошадей и оно ушло, а «Джулия» осталась при поселке до сентября, совершая регулярные рейсы и доставляя время от времени очередных поселенцев. Однако буры, которых привезли сюда на «Джулии», вскоре решили, что соседство зулусов слишком опасно для них, и быстро уехали. Восемь англичан и трое готтентотов сделались единственными жителями колонии. Кругом была только Африка! Во время одного из рейсов «Джулия» сгорела, все члены экипажа погибли и компания потерпела банкротство. Но колония уже жила!

Осторожный политик, Чака довольно долго выжидал, подсылал разведчиков, собиравших сведения о новых соседях. Один из его верных королевских индун поселился вблизи их поселка и регулярно отсылал в крааль подробные отчеты.

Постепенно уверовав в миролюбие белых, вождь пригласил их к себе.

В середине июля 1824 года Фаруэлл, Финн, капитан Дэвис с «Джулии», Петерсон, Огл, Пауэлл, два готтентота и бур Зинке на лошадях с подарками выехали к Чаке. Предварительно Фаруэлл отправил вождю список своего эскорта, и Чака милостиво согласился принять депутацию именно в таком составе.

С этого времени события обретают свою письменную, хотя и довольно противоречивую историю. Финн начал литературную деятельность с нескольких довольно неловких фраз в дневнике, но постепенно довел свое искусство рассказчика до совершенства и именно его опубликованным дневникам мы обязаны большинством сведений о Чаке. Менее известны записи Фаруэлла, они «выплыли» сравнительно недавно благодаря стараниям южноафриканских историков. Они уцелели только из-за того, что их старательно переписывал Э. Смит...

«... Имел долгий разговор с Чакой, который послал за мной на предмет пообедать с ним (большая честь для нас). Ко времени моего прихода изжарили внутренность быка в золе. Потом состоялся разговор о белых людях, и Чака сказал, что однажды, при дедушке, у берегов разбилось судно, а команду местные убили, ибо не знали, что с ней делать, не понимая их языка! Вообще его люди считают, что смотреть на белых смерти подобно и поэтому убивают белых. Он послал за несколькими бивнями, которые доставили в день отъезда, числом 40 штук, и еще дал мне в подарок десять коров...»

Эти записи не несут никакой информации об особенностях жизни зулусов начала XIX века. Фаруэлла они просто не интересовали. У него были свои цели. Вскоре мы убедимся какие.

Отряд не знал, что ждет его в неведомом Булавайо, и нищие краали Капской колонии, и маленькие поселки в португальских владениях были ничто по сравнению с тем, что они увидели здесь. Первым, кто попался им на глаза, был... Джекоб, исчезнувший, как вы помните, при крушении «Солсбери». Но предоставим слово самому Генри Финну.

«Подъехав к резиденции правителя на расстояние одной мили, мы спешились и стали ожидать гонцов, которых уже выслали за нами. Крааль имел около двух миль в окружности. В то время как мы вошли в ворота, поселок окружали 12 тысяч воинов в парадной форме. Мы объехали крааль несколько раз на лошадях. К этому времени подошли и остальные члены нашей группы.

Умбеквана, сопровождавший нас в поездке, обратился к вождю с пространной речью. Между тем самого Чаки и придворных не было видно. Один из вождей — тот, что стоял напротив Умбекваны, выступил с ответной речью. Главный смысл ее был в том, что он доставил бивень слона в подарок Фаруэллу. Умбеквана часто произносил слово «йебо» (да) и просил нас тоже побольше произносить это слово в разговоре с вождем.

Наконец, Чака сам выступил из-за вождей, отстранив рукой щит одного из них. Вся группа отхлынула на другой конец крааля, оставив нас один на один с этим человеком. Кроме него, правда, остался еще один — африканец с границ Капской колонии, который был захвачен в войне между колонистами и кафрами и сослан на остров Роббен. Оуэн взял его на «Левен» переводчиком. Потом его передали Фаруэллу на время поездки в Люсия-бей. Оттуда он бежал и нашел приют у Чаки, который дал ему имя Хламба-аманзи, означающее «тот, кто пересек воду». Колонисты знали его как Джекоба Сумбити (Джекоб стал фаворитом Чаки, получил нескольких жен и скот. —Авт.) . Но вернемся к предмету разговора.

Все окрестности, которые нам довелось увидеть, были заполнены толпами людей и скотом. Чака в речи, обращенной к нам, заявил, чтобы мы не боялись людей вокруг. Скот был подобран по окраске шкуры, каждое стадо отличалось от другого, имелись различия и в форме рогов. После двухчасового показа быков и коров воины вставали в круг и исполняли боевые песни, а потом снова демонстрировали свой скот. Двигаясь под музыку, по краалю прошли женщины, держа в руках по тонкой длинной палочке. Всего их около 150 и все они — «сестры» Чаки. Танцевали они группами по восемь человек и на всех были разноцветные бусы, которые ниспадали с плеч до колен, наголовники из черных перьев и по 4 медных кольца на шее. Потом все они удалились в свой сераль.

Короля, вступившего в танец, длившийся полчаса, сопровождали мужчины. Затем он обратился к нам с речью, которую переводил Хламба-аманзи. Он спросил нас, видели ли мы где-нибудь еще такой великий порядок, и пытался убедить нас, что он самый главный властитель, что людей у него — что звезд на небе, а скот поистине бесчислен.

После этого он повел нас в крааль, где мы могли разбить палатки, велел принести нам быка, овцу, корзину кукурузной муки, горшок пива. В 7 часов вечера мы запустили четыре ракеты и сделали 8 выстрелов из ружей. Он послал людей посмотреть, но сам не пришел, видимо, убоявшись необычного зрелища.

Назавтра мы сели поутру на лошадей и поехали в королевский крааль. Застали Чаку под деревом за утренним туалетом в окружении двух человек, готовых услужить ему по первому требованию. Кто-то держал над ним щит, спасая от солнца. На голове у него было нечто вроде тюрбана из выдрового меха с пером журавля около 80 сантиметров длиной, мочки ушей украшали миниатюрные снопики тростника с побеленными кончиками. На плечах лежала накидка из шкурок обезьян и генетты, а сплетенные хвосты этих животных свешивались до пояса. На руках белые бычьи хвосты были подрезаны таким образом, что плавно спускались к локтям по 4 с каждой стороны. Вокруг бедер также была юбочка из шкурок обезьян и генетт с кисточками, а на ногах снова свисали до колен белые хвосты.