Бертран Мейер-Стабли - Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II

Вся Англия растрогалась в день крестин, 15 декабря, созерцая, как принц и принцесса держат на руках дитя, тонущее в белых кружевах. Елизавета умилилась при виде двух крохотных ручек, «лежавших как две крохотные миниатюрные свечечки на рубашке для крестин, сшитой из атласа и кружев». Молодая крестная мать Маргарет несла Чарльза на руках во время церемонии, которая состоялась в Музыкальном салоне Букингемского дворца.

Сегодня «королевские крестины» — это очень закрытая, интимная церемония, отмеченная стремлением к простоте. Вокруг крестильной купели собираются несколько десятков приглашенных, далее следует небольшой прием, вернее, семейный обед со скромным меню.

В XX веке, как это ни странно, именно крестины старшей дочери герцога и герцогини Йоркских, будущей Елизаветы II, прошли незамеченными. Они состоялись в дворцовой часовне Букингемского дворца 29 мая 1926 года, крестным отцом был король Георг V, крестной матерью — королева Мария, а также крестными были еще герцог Коннаутский (встречается написание Коннотский. — Ю. Р. ), граф Страмор и леди Элфинстон, сестра герцогини Йоркской. Архиепископ Йоркский, доктор Космо Ланг, возглавлял церемонию (руководил проведением обряда), а ребенок все время плакал. Наконец, кормилица Елизаветы все же успокоила дитя, напоив отваром укропа; в 1982 году в аналогичном случае принцесса Диана предпочла дать Уильяму пососать свой большой палец.

Свадьбы представляют собой гораздо более суровый и опасный «протокольный» экзамен. «Свадьба принца или принцессы — блестящая иллюстрация, так сказать, события, которое случается в жизни каждого, иначе говоря, «всеобщего явления»: блестящая иллюстрация — потому что она изобилует пышностью и роскошью, а всеобщее явление — потому что женитьба и связанная с женитьбой свадебная церемония — это то, через что проходят все, так сказать, «общий опыт», и в таком качестве свадьба и завораживает, и немного пугает людей». Эта знаменитая фраза английского историка XIX века сама служит превосходной иллюстрацией к тому, какое воздействие оказывает на англичан грандиозное зрелище, которое они могут наблюдать и наблюдать без устали, приходя в восторг от кортежа из карет, ландо и прочих экипажей, следующего по Мэлл, усыпанной цветами, в сопровождении кавалерийского эскорта в ярко-алых мундирах, в атмосфере всеобщего ликования, среди коего шуршат платья королевы и представительниц королевских семей всего мира. Сердце старой доброй Англии бьется быстрее, когда архиепископ Кентерберийский произносит слова: «Мы собрались здесь перед лицом Господа, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину…» Ах, надо видеть королеву, серьезную и взволнованную, в тот момент, когда колокола Вестминстерского аббатства звонят что есть мочи! Надо видеть, как все королевское семейство в полном составе с балкона Букингемского дворца приветствует свой народ!

Сегодня, как и прежде, все члены королевской семьи должны обратиться с официальной просьбой к царствующему монарху о разрешении на вступление в брак; это правило действует с 1722 года, когда Георг III протащил через парламент такой закон в состоянии гнева на своих братьев. Елизавета и Филипп склонили свои головы перед этим законом в 1947 году. О церемонии бракосочетания, ставшей самым крупным стечением венценосных особ в XX столетии, Филипп, державшийся чрезвычайно достойно, но ощущавший себя несколько отстраненно (впрочем, он всегда выглядит несколько холодным, словно застывшим), сохранил не слишком приятные воспоминания всеобщей напряженности и натянутости. Его кузен Дэвид Милфорд-Хевен рассказывает: «Мы едва не опоздали; мы слишком долго спали. В машине нас охватила паника при мысли о том, что мы случайно могли бы перепутать головные уборы; вообще-то фуражки были у нас одинаковые, но если бы Филипп надел мою, то она была бы ему так велика, что сползла бы на уши».

Елизавете пришлось пережить свою долю треволнений. В девичьей комнате в Букингемском дворце она уже надела длинное платье со шлейфом и уже надевала драгоценности, как вдруг заметила, что не хватает одного из главных украшений; жемчужного ожерелья из двух ниток, подаренного к свадьбе ее родителями. Когда первый приступ панического страха миновал, она вспомнила, что ожерелье отправили на хранение в безопасное место, в Сент-Джеймсский дворец; туда тотчас же послали одного из секретарей, который с неимоверным трудом проложил себе дорогу сквозь толпу, а когда вернулся, измотанный до предела и весь в поту, ему пришлось проявить немалое искусство, чтобы убедить детективов из Скотланд-Ярда позволить ему войти во дворец. Жемчужное ожерелье вручили Елизавете в последнюю минуту. Однако обнаружилось, что куда-то подевался букет невесты! В то время как все занимались поисками ожерелья, принцесса и ее свита уже спускались по лестнице во внутренний двор. Именно тогда привратник вспомнил, что один из пажей отнес букет в самую прохладную комнату, чтобы цветы сохранили свежесть, и всё таким образом устроилось наилучшим образом.

Герцог Эдинбургский на обратном пути из Вестминстерского аббатства попытался было немного отвлечь жену, рассказывая ей о том, как жены пэров в аббатстве едва не умерли от холода в атласных платьях, в то время как пэры задыхались в бархатных костюмах и мантиях, застегнутых на все пуговицы по самую шею… Такие же ироничные высказывания он позволил себе по поводу первых слов приглашенных, произнесенных после церемонии, ведь говорили они, по его словам, вот что: «Ох, как я хочу пить!», «Как же я хочу есть!» «Я думал, это никогда не закончится…», «Я забыла мой платок..», «А где здесь туалет?»

Королева Виктория запретила наследникам сочетаться браком в мае, который в соответствии с бытующими в Шотландии предрассудками считается месяцем несчастливым. Одна только Маргарет презрела этот обычай, выйдя замуж в мае I960 года. И всем известно, каков был результат! Принцесса Анна выбрала ноябрь 1973 года для бракосочетания с Марком Филлипсом. Брак оказался неудачен, союз распался, но церемония бракосочетания осталась в памяти как образец церемоний такого рода. В то время королева постаралась объяснить, что заключение этого союза является делом не государственным, а сугубо семейным. Строжайшие указания хранить тайну окружали процесс составления списка гостей, количество которых было ограничено заранее полутора тысячами; в список вошли всего лишь не более трех десятков членов парламента и столько же пэров, отобранных с особым тщанием; не был включен никто из представителей дипломатического корпуса; то было действительно избранное общество, куда в основном вошли венценосцы из разных стран; лорд Хэрвуд (Харвуд), двоюродный брат королевы (и семнадцатый в списке наследников престола), не присутствовал на церемонии бракосочетания, потому что сам незадолго до этого развелся и собирался вновь вступить в брак.