Дэвид Дрю - Майя. Загадки великой цивилизации

Чаще всего этот народ называют патаны — именем, которе дал ему Эрик Томпсон. Относительно недавно за ними закрепилось имя из языка ацтеков — «ольмека-шикаланка». Их родина находилась на берегах Табаско и в южном Кампече. Там, на краю Лагуна-де-Терминос, в Шикаланго они создали огромный торговый центр или перевалочный пункт. Прежде всего, патаны были торговцами, и с 750 г. вплоть до прихода испанцев они контролировали всю морскую торговлю вокруг полуострова Юкатан. Они разговаривали на языке чонталь, варианте майяского языка, который был распространен в центральных районах полуострова, в отличие от юкатекского языка, на котором говорили майя, жившие севернее. Этнически патаны принадлежали к майя, однако в их культурном наследии значительно заметнее проявляются признаки, характерные для народов, проживавших на территории Мексики. Несомненно, причина этого заключается в том, что как народ торговцев они служили связующим звеном между двумя цивилизациями. Некоторые ученые полагают, что со времени падения Теотиуаканато есть, с конца VII в. — земли в районе Мексиканского залива и нижнего течения Усумасинты превратились в чрезвычайно подвижный в этнографическом плане регион, своеобразную «интернациональную зону», где мигранты из Центральной Мексики оседали и смешивались с народностями майя (например, патанами). Ученым до сих пор не удается определиться с тем, что собой представляет подобное культурное взаимопроникновение, однако его приходится учитывать, поскольку влияние майя отчетливо прослеживается во фресковой живописи Какаштлаблиз Тлакцаля на Мексиканском нагорье. На сохранившихся до нашего времени фресках изображены, вне всякого сомнения, представители майя в характерных для этого народа костюмах птиц и животных и даже с обычными для них «церемониальными жезлами». В качестве примера можно привести одну сцену, сравнимую по содержанию и в какой-то мере по стилю с фресками в Бонампаке и написанную примерно в одно время (ок. 800 г.). Это изображение битвы, в которой мексиканские воины одерживают победу, а их поверженные враги имеют профили, совершенно характерные для майя. Последнее обстоятельство, вообще, трудно поддается объяснению. Воины майя или, возможно, торговцы изображены также в храме Пернатого Змея в Шочикалько («город украшенных цветами домов») юго-запад — нее Какаштла. И вновь в этом случае трудно сказать, чьи конкретно деяния здесь изображены — патанов или каких-либо иных групп майя. Но совершенно точно, что патаны в это время выступали как чрезвычайно агрессивные воинственные торговцы, совершавшие постоянные набеги во многие районы в смутные времена с конца VIII по IX век. И они вполне могли забрать в свои руки торговлю, которую в классический период вели города-государства майя вдоль рек и по всей территории полуострова и даже за его пределами. Более того, на своих быстроходных каноэ, подобных тем, что увидел Колумб в 1502 году, они отваживались выходить в море и плавали вдоль побережья Юкатана.

Некоторые исследователи высказывают предположение, что патаны совершали набеги на южные территории майя во времена «коллапса» этой цивилизации. Этот вывод делается на основании того факта, что в городе Сейбаль в долине Пасьон имеются свидетельства внезапного роста населения, случившегося в первой половине XI в. Он ознаменовался изменениями в керамике, погребальных обрядах, архитектурных формах и иконографии стел. Например, в 849 г. пять обелисков были установлены по повелению правителя, чей облик, судя по барельефам, резко отличался от типичных представителей майяских владык. Форма головы правителя Сейбаля была круглой, без тех признаков неуклюже удлиненных черепных коробок, характерных для классических майя. Деформация, как известно, достигалась посредством двух дощечек, в которые зажимали детские головки. Кроме того, правитель Сейбаля имел усы и некоторые другие признаки, определенно выдающие в нем «иностранца». Несомненно, что в городе имели место какие-то серьезные беспорядки, если судить по близрасположенному алтарю для жертвоприношений. Однако ученые до сих пор ожесточенно спорят, были ли они связаны с вторжением народа патан. Дэвид Стюарт, например, полагает, что надписи того периода в Сейбале не позволяют судить о серьезном разрыве с традициями прошлого, и даже изображения людей вполне соотносятся с канонами майя.

Вообще, при разговоре о том чрезвычайно неопределенном периоде истории существует соблазн обяснить вторжением патанов все множество культурных аномалий. Однако проблема заключается в том, что родина самих патанов слабо исследована археологами. У них не сохранилось никаких надписей, и вообще, похоже, этот народ не имел никаких собственных архитектурных традиций. Однако, несмотря на всю их неуловимость и смутность источников о них, эти «финикийцы» майяского мира, как их назвал Томпсон, оставили основных действующих лиц того времени, к которым мы еще возвратимся, когда будем рассматривать в деталях развитие цивилизации майя на севере Юкатана.

Условия окружающей среды у оконечности полуострова довольно суровые и в целом мало пригодны для проживания людей: тощие почвы, малое количество осадков и незначительное количество поверхностных водоемов, не считая тех, что можно обнаружить в пещерах. И все же к концу раннего классического периода здесь появились вполне приличные по размерам поселения, такие как Акансех, Аке и Исамаль. Множество пирамид, воздвигнутых в этих городах, а также известная маска бога Солнца, обнаруженная археологом Казервудом, были созданы как раз в это время. Скорее всего, наиболее важные ранние города появились в районах, специализировавшихся на на каком-то виде хозяйственной деятельности, например, рыболовстве, добыче соли, выращивании хлопка или агавы. Эти товары продавались народам, жившим на юге, а оттуда на север Юкатана поставлялись изделия из обсидиана, шлифованный камень, кремневые топоры и какао-бобы. Данные регионы оказались обойдены вниманием археологом, если сравнивать с масштабами раскопок, проводившихся в городах на юге полуострова, и иероглифических текстов здесь найдено также не очень много. Двумя наиболее известными и крупными городами позднеклассического периода были расположенный к северу от Мериды Цибильчальтун, чье процветание, по всей видимости, было связано с торговлей солью, и Коба на восточном побережье полуострова. Последний город имел огромные размеры, в нем были построены впечатляющие пирамиды, большой двор для игры в мяч, расположенный неподалеку от необычной группы маленьких водоемов. Как и подобные города на юге, Коба контролировал значительную территорию, включая порт Кселья на побережье. Из центра города расходилась сеть широких дорог, одна из которых (самая известная из всех сохранившихся) тянулась на сто километров до Яксуны, на западе. По всей видимости, майя построили ее в постклассический период как своеобразную границу между владениями Коба и Чи-чен-Ицы. В самом Коба в наше время были обнаружены двадцать три массивных стелы, правда, все они подверглись сильной эрозии. Их формы и природа надписей сопоставимы с теми, что были найдены в Петене и южном Кампече. На самом деле, некоторые исследователи полагают, что город мог быть основан еще в начале классического периода как колония южных государств. И если это было действительно так, не только в случае с Коба, но и в отношении других городов на севере, тогда во времена упадка для жителей юга было совершенно естественным искать убежище на севере, с которым у них имелись многочисленные связи. И естественно, что в этот период численность населения городов-государств на севере резко выросла.