Андрей Ястребов - Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности

Между отечественными старшими и младшими Иксами обнаруживается коммуникативный зазор, связанный, прежде всего, с политическими обстоятельствами и соответственно с процессом социализации. Старшие представители поколения Х учились в школе, были октябрятами-пионерами-комсомольцами, поступали в институт, работали по распределению, потихонечку делали карьеру. Многие вступили в партию, добивались тех или иных профессиональных результатов к 35–40 годам. Младшие Иксы активно включились в товарно-денежные отношения.

Если старшие представители поколения Х на первое место ставили работу, вознаграждение и социальный результат, младших прежде всего интересуют индивидуальный успех. В этом смысле они ближе к Игрекам.

У поколения Х было модно рассуждать, что работа – это способ самовыражения, который должен приносить удовольствие, дурно работать только ради денег. Младшим Х и Y требуется работа отчасти интересная, но с большой зарплатой.

Кому не помнится похвальба поколения Х о том, что некто получил два или три высших образования. Поколение Х любило учиться. За счет государства любило получать знания, искать себя. Советский Союз предоставлял для этого все возможности. Сегодня поколение Y любит получать образование, которое нужно для исполнения конкретной работы.

Вузы Советского Союза давали образование, избыточное, отчасти идеологизированное, но системное. Большая часть современных российских вузов вместо образования выдает дипломы.

Знания – лучший подарок

Знания в Советском Союзе были возведены в степень культа. Библиотеки украшали наивные просветительские афоризмы: «Знание – сила», «Книга – лучший подарок», усеченный ленинский призыв «учиться, учиться и учиться» воспринимался хоть и с иронией, но как аксиома. Люди читали книжки, толстые журналы, продолжали развиваться с той или иной степенью добросовестности. Они посмеивались над идеологическими клише, но так или иначе святые аспекты истории, пусть и задействованные идеологией (великие победы, подвиги старшего поколения) воспринимались как очевидные.

Конфликты «отцов» и «детей» в нашей стране обострялись с рождением новых социально-культурных и цивилизационных инициатив. К примеру, строительный бум 1960-х – массовое прощание советских семей с коммуналками и переезд в отдельные квартиры – повлек за собой обострение непонимания между поколениями. В коммуналке казалось, что неприятелями являются соседи, в отдельной квартире обозначился новый расклад вражеских сил – среди близких, родственных душ, которых еще недавно объединяла борьба с соседями.

Кстати, через некоторое время (лет через двадцать, когда запамятовались подробности коммунальной жизни) она перешла в ностальгическую лирику и прозу, принявшиеся истово идеализировать тему коллективного сосуществования, и обросла соответствующими мифами («все было общим – праздник и беда», «человек на виду», «взаимопомощь и поддержка» и т. п.). Мифы эти – воспоминания о патриархальном укладе жизни, который, как показывает реальность, хорош в качестве идеала и неприемлем в конкретной цивилизационной жизненной практике.

Следующий всплеск конфликта выпал на 1970-е. Поначалу советская культура увлеклась модным трендом – вундеркиндами, которые на самом деле оказались уже отмершей персонификацией конфликта между физиками и лириками, этими страстными поклонниками технического прогресса и песенок «про солнышко лесное».

В 1974 году В. Тендряков в культовой тогда повести «Ночь после выпуска» описал драму социализации младших беби-бумеров. Отчетливо звучит мотив социально-психологического противостояния поколению бета-победителей. Один из основных упреков, который виден уже с высоты десяти годов XXI века: по наследству старшие не передали инструменты выживания в обществе, при этом наградив повышенной способностью к саморефлексии, в новых условиях оказавшейся более травматической в период «оттепели». Подростки попытались выйти из роли статистов предлагаемой старшими утопии и уподобились разгребателям грязи. Кстати, собственной. И в то же время наследственной.

Авторитарный дизайн книжного поколения беби-бумеров мало меняется со временем. Договороспособность беби и старших Иксов с современностью невелика, они продолжают жить в режиме идеи первенства книжной буквы и приоритетности содержательности над изображением.

Старшие Иксы – последнее поколение, воспитанное книжной культурой. Визуалы Игреки и Зеты с молоком времени впитали первичность Голливуда и Интернета.

Игреки не читали про Чука и Гека

Младшие Иксы и Игреки формировались не то чтобы в идеологическом вакууме, но в неразберихе поиска национальной идеи. Из экспериментальных программ по литературе они узнали, что главными художниками слова были Ахматова – Булгаков – Цветаева – Мандельштам, а Горький – Симонов – Фадеев – Шолохов – не более чем дурные стилисты и конъюнктурщики. Играющие в модные идеи школьные историки поведали, что никакого татаро-монгольского ига не было, как и Куликовской битвы, как и секса в Советском Союзе, а наличествовали лишь Сталин и лагеря. Все это и многое другое привело к идеологической неангажированности, лабильности поколения Y, более того, сформировало предрасположенность к определенному релятивизму – приятию самых разнообразных идей, которые симпатичны индивидуалистической концепции мира. Их отцы – Иксы – тоже были по-своему индивидуалистами, но их головы были систематизированы идеологией и обильно прочитанными книжками.

Поколение Y, напротив, отличается пониженной любовью к печатному слову, повышенными претензиями к обществу, невысокой степенью адаптивности.

Не оговорить вклад ТВ в воспитание поколений было бы непростительно. На формирование вкусов и предпочтений поколения Y большое влияние оказало именно изменение формата телевещания. Западные клипы стали ведущими воспитательными и вкусопрививающими жанрами. Именно они сняли эсхатологический страх ожидания грядущего, привили мысль о том, что завтрашний день, которым с детства их пугали, настраивая на мысль о вероятной войне, придет праздничной картинкой с людьми, поющими по-английски. Экзотика праздника плюс чужой язык сняли боязнь перед грядущим, обозначили пути эмансипации молодых людей от мира предшественников.

Индивидуалисты поколения Х были воспитаны в идеалах непременного и обязательного справедливого вознаграждения за труд. Облученный физик-максималист в их книжках и фильмах перед смертью всегда получал в награду девушку, и об импотенции ученого-дерзателя, не говоря уже о смерти, как-то не думалось. У поколения Y сформировались иные приоритеты и герои. Мало уже получить девушку. Нужен еще чемодан с наличными. Голливудская и постсоветская кооперативная культура сделали свое дело.