Олег Буткевич - Красота

Как известно, ощущение, восприятие, представление, составляя первую ступень постижения истины и обладая качеством непосредственности, не имеют в то же время силы абстрактного, отвлеченного мышления. Обычно, констатируя это, мы имеем в виду определенную ограниченность первой ступени познания. И это оправдано, поскольку речь идет о постижении теоретической истины как результата абстрактно-логического анализа действительности. Однако попробуем обратить теперь внимание не столько на то, в чем заключается недостаточность непосредственного восприятия по сравнению с логикой, сколько на некоторые его особенности и собственные возможности.

Спецификой этого восприятия, принципиально отличающей его от абстрактного отвлечения, является то, что оно не отделяет познаваемый предмет от психофизической субъективности познающего, от нашего ощущения этого предмета. А ощущения, на что уже обращалось внимание, не только связывают сознание с внешним миром, но, давая правильное отражение последнего, в то же время переводят собственную сущность объективных закономерностей на язык человеческих реакций, включающих в себя и все оттенки субъективного отношения. Непосредственное созерцание, проникнутое всей нашей субъективностью, не в состоянии абстрагироваться не только от того, что мы видим, слышим, осязаем и т. д., но и от того, что мы чувствуем, что нас волнует, раздражает, радует. Это доступно логическому абстрактному мышлению, отвлекающемуся от субъективной реакции на внешний мир и познающему в понятиях и умозаключениях его собственные, объективные, уже не зависящие от человеческого их ощущения и человеческого к ним отношения закономерности.

Но, при всей справедливости вышесказанного, так дело обстоит лишь в идеальном варианте. В действительности же непосредственное и логическое в познании вовсе не разделены некой жесткой непроницаемой перегородкой. Напротив, составляя диалектическое единство, они взаимно, на всех уровнях постижения истины, проникают друг в друга: логика непрерывно наполняется данными непосредственного опыта, непосредственность опосредуется логикой.

В процессе трудовой практической деятельности человек миллионы раз получал те или иные ощущения. Эти ощущения сопровождались теми или иными последствиями или вызывались закономерно теми или иными причинами, познаваемыми человеком. Каждое чувственное восприятие тысячами ассоциаций связывалось с различными уже познанными закономерностями, как и с данными личного, эмпирического, иногда и не осмысленного до конца опыта. А поскольку вся практика человека с момента появления человечества была практикой общественной, постольку чувственные представления людей изначально получили ассоциации не только естественного порядка, но и общественного. Простейшим примером может служить всем знакомая ситуация, когда, идя по улице и неожиданно увидев, что народ валит сплошным потоком, в то время как полчаса назад на тротуаре было свободно, вы непроизвольно констатируете, что кончился рабочий день. В непосредственно воспринятом изменении количества пешеходов вы, не задумываясь, «увидели» окончание рабочего дня.

По существу, современный сформировавшийся человек почти не имеет непосредственных восприятий в идеальном теоретическом смысле, ибо все наши ощущения, восприятия и представления так или иначе, в том или ином смысле опосредованы. Можно сказать, что на каждом этапе исторического развития непосредственность первой ступени познания определяется практически не просто чувственной ограниченностью непосредственного восприятия действительности, но той границей, за которой это восприятие уже бессильно. Непосредственное восприятие в реальном значении этого понятия кончается там, где становится необходимым прибегать к вырастающему на его базе логическому мышлению, то есть где человек уже не может непосредственно, с одного взгляда осознать, почувствовать, угадать то, что его интересует, где он должен прибегнуть к логическим суждениям и умозаключениям, чтобы сделать необходимый вывод. Эта гибкая граница, разделяющая диалектическое единство первой и второй ступеней познания, никогда не остается неизменной, перемещаясь по мере накопления человечеством в целом и каждым отдельным человеком опыта и знаний, входящих, что называется, в плоть и кровь человека и вновь опосредующих его непосредственные восприятия.

Однако специальной чертой непосредственного восприятия, даже и опосредованного всем опытом и знанием человечества, остается тем не менее не отвлекающийся от субъекта и его ощущений, чувств, настроений, от всей его личной и общественной субъективности характер. Причем решающей особенностью этой специфики является не качество чувственности в ее узкофизиологическом смысле, связываемое обычно с деятельностью естественных органов чувств, но качество непосредственности, субъективности восприятия, воспринимающего нечто лишь в непосредственной человеческой реакции, в непосредственном воздействии этого нечто на познающее и эмоциональное сознание субъекта. Именно непосредственность, а не только физическая чувственность принципиально отличает в данной связж первую ступень познания от абстрактного мышления, отвлекающегося от субъективности и раскрывающего собственную объективность исследуемого.

На этом обстоятельстве нужно задержать внимание хотя бы потому, что ведь предметом как непосредственного восприятия, так и абстрактного мышления могут быть явления и не обладающие вовсе чувственностью в физическом смысле слова. Соответственно, тренированный мозг математика, например, совершенно непосредственно реагирует на недоступные (даже логически) для огромного большинства людей математические выкладки. Философ, не прибегая к логическим умозаключениям, непосредственно воспринимает сложнейшие философские категории и т. д. Дело не в том, что непосредственное восприятие непременно связано с физической чувственностью, но в том, что в непосредственном восприятии собственная сущность познаваемого воспринимается не абстрактно, не отвлеченно (как она познается и формулируется наукой), но со стороны непосредственного ее воздействия в том или ином явлении на сознание человека.

Она воспринимается в человеческом непосредственном отношении , воспринимается во взаимодействии объекта и субъекта непосредственного восприятия. Объективное содержание познания здесь остается неотделимым от субъективного «я» познающего. Именно поэтому непосредственное восприятие одного и того же явления или процесса может быть не только в разной степени выражено у различных людей, но и качественно по-разному осознано, вплоть до полной противоположности субъективного отношения. Например, зрительное восприятие высоты или простора в одних способно вселить ощущение радости и свободы, а на других может подействовать угнетающе.