Эдуард Берзин - Юго-Восточная Азия в XIII – XVI веках

Мотивы, которыми при этом руководствовался Па Мыанг, в летописи не указаны. Возможно, помимо прочего, здесь сыграл свою роль вопрос политического престижа — правитель нового независимого государства был коронован на царство своим соплеменником, а не получил свой титул от кхмерского императора. Возможно, сыграло свою роль и то, что Банг Кланг был выходцем из древнейшего тайского княжеского рода — чиангсенского.

Политическая история государства Сукотаи в последующем сорокалетии освещена в источниках крайне слабо. Ясно только, что Шри Индрадитья и сменивший его старший сын Пан Мыанг продолжали борьбу с кхмерами и в то же время подчиняли себе соседние мелкие тайские и тайско-монские княжества.

Первая дошедшая до нас надпись на тайском языке принадлежит преемнику Па Мыанга, его младшему брату Раме Камхенгу (1275–1318) и датируется 1292 г. Ко времени составления этой надписи Сукотаи была уже могущественной державой, простирающейся от верхнего Меконга до Малаккского полуострова. Содержание надписи во многом проясняет причины такого стремительного роста. «При жизни короля Рамы Кам-хенга государство Сукотаи процветает, — сообщает надпись. — В водах есть рыба, на полях — рис. Господа земель не повышают налогов на своих подданных, которые движутся по дорогам, ведя быков для торговли, и едут на лошадях, чтобы продать свои товары. Кто желает торговать слонами — свободно торгует. Кто желает торговать лошадьми — делает это беспрепятственно. Кто желает торговать серебром или золотом — торгует им… Когда кто-нибудь насаждает новую плантацию, король не запрещает это… Если человек из народа, или знатный, или вождь заболеет и умрет, дом его предков, его слоны, его домашние, его амбары с рисом, его рабы, его насаждения ареки и насаждения бетеля, принадлежавшие ему и его предкам, переходят целиком и полностью к его детям… Если король видит чужой рис, он не зарится на него. Если он видит чужое богатство, он не возмущается. Тем, кто приезжает к нему на слонах, чтобы отдать свою землю под его покровительство, он оказывает помощь и поддержку. Тем, кто приходит к нему, не имея ни слонов, ни лошадей, ни слуг, ни жен, ни серебра, ни золота, тем он дает все это и делает так, чтобы они чувствовали себя как в родной стране. Если он захватывает пленных, он не убивает и не истязает их.

В нише у двери дворца подвешен колокол. Если с жителем корол. евства случится какое-нибудь горе или иное дело, которое раздирает его внутренности и мучит его душу, и если он желает рассказать об этом королю, он может сделать это, стоит только позвонить в этот колокол. Всякий раз, когда Рама Камхенг слышит этот призыв, он расспрашивает жалобщика и решает дело по справедливости» [13, с. 41–42].

Разумеется, сами по себе эти декларации еще не означали, что все в государстве Сукотаи обстояло именно таким образом. Но главное здесь в том, что надпись Рамы Камхенга излагала политико-экономическую программу сукотайского правительства, противопоставлявшего себя Кхмерской империи, где все эти «свободы» отсутствовали. Все торговые сделки, в том числе и продажа земли, там находились под строгим контролем правительства и несомненно облагались весьма тяжелыми налогами. Не исключено, что там существовала и государственная торговая монополия на целый ряд товаров. Государство, по всей видимости, контролировало и размещение сельскохозяйственных культур. Не только покупка, но и наследование земли в X–XII вв. утверждалось императором. При отсутствии прямых наследников, а часто и по произволу властей наследство отходило в казну. Личная собственность даже высших чиновников не была обеспечена. Как сообщала хвалебная надпись императора Сурьявармана I (1011–1050), «…он лишал имущества и превращал в бедняков, как преступников, тех, кто нажил большие богатства, независимо от того, было ли это богатство получено по наследству, или заработано на верной службе ему самому» [13, с. 43].

Наконец, громоздкий государственный аппарат со сложной системой судопроизводства делал правосудие недоступным для большинства населения.

Под флагом борьбы со всеми зтими «злодействами» в Кхмерской империи Рама Камхенг и развернул наступление на подчиненные ей земли. Как сообщает надпись 1292 г.: «На востоке он покорил земли до берегов Меконга, до самого Вьентяна. На юге он покорил земли до Кионти (на р. Мепинг между Кампенгпетом и Наконсаваном), до Прека (Пакнампо), Супанна-пума (Супанбури), Ратбури, Петчабури, Си Таммарата (Лиго-ра) и до моря, которое служит южной границей его владений. К западу он покорил земли до Мыанг Чота (Месота), Хонгса-вати (Хантавади) вплоть до моря, которое служит границей. К северу он завоевал земли до Мыанг Пле (Пре), Мыанг Мана, Мыанг Плыа (на р. Нан) и земли на левом берегу Меконга до Мыанг Чава [6] Мыонг Шва. (Луанг-Прабанга)» [13, с. 43]. Как видно из этого перечисления (это подтверждается и другими документами), кроме кхмеров Рама Камхенг нанес тяжелые удары также индонезийской империи Шривиджайя и бирманскому государству Паган, которые в этот момент также находились в состоянии тяжелого кризиса.

В первой половине 90-х годов XIII в. Рама Камхенг, по-видимому, оккупировал весь Малаккский полуостров. Дальнейшее его наступление было приостановлено только прибытием к его двору монголо-китайского посольства с категорическим требованием прекратить войну со Шривиджайей (1295 г.).

На западе в начале 80-х годов XIII в., воспользовавшись вторжением монголов в Северную Бирму в 1277 г., Рама Камхенг установил протекторат над Южной Бирмой, вице-королем которой стал авантюрист шанского (западнотайского) происхождения Вареру (он же Макатхо), бывший до того придворным сукотайского короля. На востоке в державу Рамы Кам-хенга вошла большая часть современного Лаоса.

Основную массу новых подданных Рамы Камхенга составляли моны, в отношении к которым он был терпим, хотя и стремился постепенно ассимилировать их с тайским населением. На первых порах он пошел даже на восстановление старого мои-ского государства Лаво, правда, в сильно урезанных границах (левобережье Нижнего Менама с центром в Лопбури). Вплоть до 1299 г. из Лаво посылались посольства в Китай и оттуда принимались послы — наравне с Сукотаи.

Дипломатическая одаренность Рамы Камхенга ничуть не уступала его военным и политическим способностям. Он хорошо ориентировался и в международной обстановке, и во внутреннем положении завоевываемых земель. Между тем эта обстановка была весьма сложной. Главными ее факторами в этот период были окончательное объединение Китая монгольской династией и начало монголо-китайской экспансии на Юг. На протяжении последней четверти XIII в. монголо-китайские войска с переменным успехом вторгались в Северный и Южный Вьетнам, Кампучию, Индонезию, Бирму и Северный Таиланд.