Николай Николаев - Русская Африка

В часовне при «Русском доме» Иванов расписал стены, а также написал иконы для домовой церкви св. Владимира в том же городе. Согласно завещанию, урну с прахом художника опустили на дно водохранилища, разлившегося на месте его родной станицы на Дону.

В судьбе Ксении Бельмас (1890–1981), этой удивительной женщины, создавшей школу пения в Дурбане, много загадочного. Она родилась в России и училась в Киевской консерватории. В годы революции ее родители погибли, и Ксения нелегально перебралась в Европу. Со сменой белья в чемодане, мелочью в одном кармане и рекомендательным письмом в другом юная особа отправилась покорять Париж. И ей это удалось.

За первые три месяца Бельмас дала 16 концертов. Она пела с ведущими оркестрами Франции. На Парижской выставке 1926 года певица дала 17 концертов в Гранд-Пале. После этого ошеломительного успеха ее пригласили в Гранд-опера: просили петь в «Фаусте», но она предпочла «Аиду» — и добилась своего. Это был невероятный взлет карьеры. Мадам Бельмас гастролировала в Германии (там было записано большинство ее пластинок), Польше, Скандинавии, Австралии, снова во Франции… Полгода выступала вместе со знаменитой балериной Анной Павловой. Но долгие международные гастроли не позволили ей получить французский паспорт — для этого певице нужно было несколько лет безвыездно прожить во Франции. Кочевая жизнь Ксении Бельмас закончилась в Южной Африке, где она с невероятным успехом выступила в 1934 году.

Перед Второй мировой войной она поселилась в Дурбане. Здесь она создала школу оперного пения Мадам Бельмас (так ее звали ученики и знакомые). В годы войны Ксения Бельмас активно участвовала в благотворительных концертах, сборы от которых направлялись на поддержку Советского Союза. После открытия «Русского дома» Бельмас стала одним из его членов и исправно платила членские взносы. Согласно завещанию, урна с ее прахом была захоронена на Байковом кладбище в Киеве.

Другой блестящей русской женщиной, обретшей новую родину под южноафриканским солнцем, была Евгения Петровна Ладыженская. Она родилась в 1893 году в Саратовской губернии в семье предводителя дворянства, воспитывалась в Институте благородных девиц в Петербурге. После революции семья бежала в Батум, где Евгения работала секретарем азербайджанского консула. Потом чередовались Константинополь, Берлин, Ницца. Она познакомилась с казацким офицером, который направлялся в Америку, чтобы приобрести нефтяную скважину в Техасе. Для этого требовались немалые деньги. Ладыженская отдала этому человеку все оставшиеся у нее фамильные драгоценности. Но корабль, на котором плыл офицер, пошел ко дну, а с ним и мечты Ладыженской о богатстве. Тогда она, как многие русские аристократы, открыла бутик, а потом и Дом моды для богатых американских туристов. Быстро преуспела, купила роскошный автомобиль и стала одной из первых женщин-автомобилисток Европы.

В Ницце Ладыженская дружила с такими знаменитостями, как Сомерсет Моэм, Сергей Дягилев, Иван Бунин и Ян Сибелиус. Она была молода, красива и любила приключения. Однажды, во время завтрака в шикарной лондонской гостинице «Савой», Евгения Петровна познакомилась с женой генерал-губернатора Южной Африки сэра Патрика Данкэна, уговорившей ее попытать счастье на краю света.

Оказавшись в Йоханнесбурге, Евгения Петровна снова занялась изготовлением модной одежды. Ее бизнес процветал, она еще больше разбогатела. Не было отбоя от клиентов, желавших заказать модные платья у русской дворянки. В Европе мастериц с такой биографией было много, а в Южной Африке она оказалась единственной. Ладыженская быстро овладела языком африкаанс и завела знакомства в среде тогдашних южноафриканских сановников. Среди ее друзей были премьер-министр Южно-Африканского Союза генерал Ян Смэтс и королева Греции Фредерика, которая в годы Второй мировой войны жила в Южной Африке со своей семьей.

Однако Ладыженская на этом не успокоилась. В 1941 году она закрыла процветающий Дом моды и купила плантацию в Восточном Трансваале. Но тут дела у нее пошли не столь успешно. Чернокожие африканцы, работавшие на ее ферме, решили убить свою хозяйку. Евгения Петровна была вынуждена посреди ночи босиком бежать с собственной плантации. Вскоре она окончательно разорилась. Пришлось вернуться в Йоханнесбург, где она начала преподавать русский язык в университете.

Ладыженская поселилась в «Русском доме», став его хранительницей. Там она принимала учеников, чувствовала себя хозяйкой и вновь была в центре всеобщего внимания и уважения. В конце жизни Евгений Петровна переехала в Кейптаун, где вела курсы русского языка для научных работников при местном университете, давала частные уроки, выполняла технические и юридические переводы.

Русские иммигранты были и среди крупных южноафриканских бизнесменов. Например, сестры Тумановы, приехавшие в ЮАС в 1951 г. из Италии и преуспевшие в производстве косметики.

Крупным русским бизнесменом в ЮАР в 1960–1970-х годах был Константин Михайлович Лащин, владелец компании по продаже автомобилей.

Нина Александровна Швецова в 1960–1970-е годы возглавляла одну из крупнейших в стране компаний по добыче асбеста.

Выпускник Петроградского института гражданских инженеров Михаил Сергеевич Свиридов был владельцем большой инженерной компании, существующей и по сей день.

Константин Константинович Владыкин в Южной Африке занимал пост директора нескольких важных горнодобывающих предприятий.

Михаил Дмитриевич Бибиков, старейшина русского дворянства в ЮАР, стал в этой стране первым, кто начал профессионально готовить собак-поводырей для слепых. Впоследствии он около двух десятилетий возглавлял PR-службу южноафриканского отделения компании IBM.

Русские эмигранты в ЮАР достигли успеха и в научной сфере.

Елизавета Григорьевна Кандыба-Фокскрофт основала в Университете Южной Африки первую в стране кафедру славистики, которую возглавляла около 20 лет.

Борис Иванович Балинский в 1960–1970-е годы занимал должность заведующего кафедрой зоологии в крупнейшем в стране вузе — Витватерсрандском университете.

Николай Константинович Мосолов, живший в Юго-Западной Африке, в то время фактически провинции ЮАР, был видным археологом и историком.

Доктор Юрий Стефанович фон Зоон, крупный энтомолог, многие годы работал в Трансваальском музее.

Список наших соотечественников, игравших важную роль в разных сферах жизни южноафриканского общества, будь то культура, образование, наука или бизнес, можно продолжить. Но даже приведенных примеров достаточно для иллюстрации того факта, что малочисленность и изолированность русской диаспоры ЮАР в период до конца 1980-х годов не помешала многим ее представителям добиться успеха в новых и непривычных для себя условиях и при этом не лишиться национальной идентичности, не раствориться в принимающем обществе. Эти люди, оставаясь русскими не только по происхождению, но и по своему самосознанию, тщательно оберегали свой язык, свою культуру, активно участвовали в делах русской общины. И, как это ни горько, они понимали, что передать «эстафету» своим детям им не удастся, потому что новое поколение, несмотря на усилия своих родителей, в большинстве случаев не ощущало своей принадлежности к России, к русской культуре.