Дмитрий Ершов - Хунхузы. Необъявленная война. Этнический бандитизм на Дальнем Востоке

В сентябре 1918 г. большевистский Дальсовнарком принял решение распустить оставившие Хабаровск части Красной гвардии и перейти на нелегальное положение. Установившаяся на Дальнем Востоке новая власть, казалось, могла торжествовать победу, однако на деле все было не так радужно. Режим «автономистов» уже в конце года уступил власть эмиссару Верховного правителя России адмирала A.B. Колчака генералу Д.Л. Хорвату, которого в июле 1919 г. сменил генерал С.Н. Розанов. Несмотря на энергичные усилия и помощь «заграницы» режиму Верховного правителя не удавалось наладить нормальную жизнь. В стане противников советской власти отсутствовало элементарное единодушие. Даже в пределах относительно небольшого по территории Приморья власть колчаковских «наместников» ограничивалась крупными населенными пунктами и полосой отчуждения Транссиба. В таежных районах уже в конце 1918 г. развернулось партизанское движение, тяготевшее к большевизму, а на соединительной ветке КВЖД и в районе станции Гродеково хозяйничали сторонники несостоявшегося атамана уссурийцев Калмыкова. Разруха, обесценивание денег и растущая дороговизна вызывали глухой ропот, повсеместно выливавшийся в стихийные митинги и стачки. На проявления недовольства колчаковские власти отвечали привычным террором. Установлению атмосферы страха способствовали отсутствие правопорядка и расцвет преступности. Разумеется, в процветающем криминальном мире Приморья не обходилось без хунхузов.

Особенно широкое проникновение «краснобородых» на территорию края началось в 1920 г. Падение Колчака, чехарда смены не обладающих никаким авторитетом властей и уход из Приморья военных контингентов большинства участников интервенции, озадаченных внушительными успехами Красной армии, обеспечивали бандитам полную безнаказанность. Остававшиеся на Дальнем Востоке японские и китайские воинские части предоставили хунхузам карт-бланш, используя бесчинства «краснобородых» как повод для сохранения собственного военного присутствия. Стремясь наиболее эффективно реализовать «потенциал» хунхузничества, японская разведка в Маньчжурии занималась организацией и вооружением банд, полностью находившихся под японским контролем и предназначавшихся для действий на русской территории. По сообщениям китайской католической газеты «Ишибао», с июня 1920 г. по март 1921 г. было сформировано 27 банд. Хунхузов снабдили 2 тысячами винтовок, 300 револьверами и 8 пулеметами. Лидер хунхузов Чиншан, произведенный японцами в майоры (неясно, впрочем, какой армии), согласился действовать под руководством японского командования против большевиков. Уже 19 июня 1920 г. одна из шаек наведалась в приморские деревни Дворянка и Жариково, где хунхузы учинили погром, уничтожив все, что не смогли унести с собой. Особенно широкий размах практика организации банд приняла в конце 1921 г., когда командующий японскими экспедиционными войсками на Дальнем Востоке генерал Тачибана отдал приказ эмиссару разведки Гамади Масаицы развернуть в Спасске набор вооруженных отрядов из китайских бродяг. «Мобилизация» хунхузов бросилась в глаза даже не слишком разборчивым в средствах американцам: факты «военного и экономического насилия» японских наемников в отношении мирного русского населения особо отмечены наблюдателем при штабе американских экспедиционных сил в Приморье Ашурстом в докладе сенату США от 2 марта 1922 г.

В скором времени весь край оказался наводнен шайками заботливо опекаемых японцами бандитов. Больше всего страдали от нападений хунхузов Полтавский и Вознесенский округа, не меньше доставалось Ольгинскому уезду, особенно бедовали местности, прилегающие к реке Сучан — традиционной вотчине «краснобородых». Внимания разбойников не избегали даже селения, расположенные вблизи охраняемой железной дороги. 19–21 июня 1921 г. несколько хунхузских шаек были замечены в долине Сучана, а 23 июня 700 разбойников появились в Шкотовской волости. 25 июня деревня Дорофеев ка была разграблена сотней хунхузов. Примерно в то же время еще более крупная шайка посетила Черниговку и хутор Бычковского. В первых числах июля 1921 г. с территории Китая в Приморье перешло свыше 2 тысяч хунхузов. 17 июля «краснобородые» напали на поселок Барановский, 19-го — на хутор Янченко. Известный винокуренный завод фирмы «М.П. Пьянков с братьями» близ Никольска-Уссурийского стал «базой», где окопались более пяти сотен разбойников.

Сообщения о набегах бандитов, чьи шайки насчитывали до тысячи человек, поступали со всех концов Приморья. Крестьяне подвергались грабежам и издевательствам, лишаясь денег и, что было особенно важно в то время, продуктов. Малейшая задержка исполнения требований хунхузов каралась смертью. Приморское областное управление во Владивостоке сформировало дивизион народной охраны и энергично требовало от японского командования организации совместных рейдов против бандитов. Штаб генерала Тачибаны, на словах обещая принять «решительные меры», на деле отнюдь не спешил обращать японские штыки против своих тайных союзников.

Хунхузы между тем продолжали собирать на уссурийской земле свою кровавую жатву.

В августе 1921 г. «краснобородые» нанесли визит в Шмаковский Свято-Троицкий Николаевский монастырь — крупнейший центр православия в Приморье. Основанная в 1895 г., обитель отличалась богатством и благоустроенностью. Монастырю принадлежали около десятка мастерских, пасека, два скотных двора, оленья ферма, три гостиницы, больница с аптекой, фотографическое ателье и книжный магазин со складом церковной утвари. В 1917 г. в обители подвизалось более 300 монахов, в связи с чем в Святейшем синоде даже рассматривался вопрос о придании монастырю статуса лавры. Расположенный в горной таежной местности близ станции Уссури, монастырь долгие годы содержал хорошо вооруженную стражу, которая успешно охраняла его владения от посягательств лиходеев. После революции ситуация изменилась: стража разбежалась, а большинство шмаковских иноков уехали в Харбин. Тем не менее остатков монастырского богатства хватило для того, чтобы привлечь бандитов. Шайка численностью до 700 человек при 16 пулеметах (!) явилась в монастырь и расположилась на отдых. Перепуганные монахи в течение трех дней исполняли все требования «краснобородых», а перед уходом шайки были вынуждены выплатить хунхузам солидную «контрибуцию» натуральными продуктами — хлебом, медом, свечами и прочим.

Прояпонские шайки хунхузов действовали не только в оккупированном интервентами Приморье, но и на территории Дальневосточной республики — контролируемого большевиками «буферного» государства, провозглашенного 6 апреля 1920 г. на учредительном съезде трудящихся Прибайкалья в Верхнеудинске (ныне город Улан-Удэ). Высшие органы власти нового гособразования возглавлялись коммунистами: Временное правительство — А.М. Краснощековым, а Совет министров — П.М. Никифоровым. Быстро признанная Москвой республика располагала собственными вооруженными силами, носившими название Народно-революционной армии. В состав территории ДВР формально входили Забайкальская, Амурская, Приморская и Камчатская области, а также северная часть острова Сахалин. На деле Приморье и Северный Сахалин были оккупированы японцами, а связь с Камчаткой полностью отсутствовала. Забайкальская область была разделена так называемой «читинской пробкой» — районами, в которых хозяйничали японцы, забайкальские казаки атамана Г.М. Семенова и остатки колчаковских войск под командованием генерала В.О. Каппеля. Что касается Амурской области, то ее исполнительный комитет согласился признать власть правительства ДВР только в августе 1920 г.