Николай Морозов - Новый взгляд на историю Русского государства

Таблица X. Наглядное статистическое сопоставление комет, показанных в «Начальной летописи», с кометами, описанными ее псевдопродолжателями (а на деле: первых летописцев)

Звездочками обозначены появления кометы Галлея, а точками другие кометы. В угловых скобках <*> появление кометы Галлея, заимствованные из византийских записей.

Отсутствие каких-либо сведений о крестовых походах и, особенно, об «освобождении гроба господня из рук неверных» 15 июня 1099 года не менее подтверждает этот наш астрономический вывод. Какой монах не возликовал бы по этому поводу и не посвятил бы этому дню не одной, а многих страниц как радостному событию для всего христианского мира?

И вдруг о первом крестовом походе ничего не известно его современнику Нестору или Сильвестру даже и в 1110 году, до которого он доводит свое повествование.

Но если он не знал о том, что происходило и гремело повсюду при нем, то как же он мог знать что-нибудь о призванном за 250 лет до него царе Рюрике, о Вещем Олеге (иначе Волеге), погибшем от своего коня, о жене Игоря Ольге (иначе Вольге), о Владетеле мира Красном солнышке, сыне какого-то Святого и Славного царя (т. е. Святослава), окрестившем Русь еще за сто лет до Нестора? Не является ли это «Красное Солнышко» лишь простым солнечным мифом, из тех, каких мы видим без конца в сказаниях о начале всех народов?

Во всяком случае, так называемая «Начальная летопись» переходит, благодаря отсутствию в ней «небесных записей», целиком на положение позднего апокрифа, первоисточники которого уже после XIII века, и в представлениях о прошлом, существовавших, после того времени, как крестовые походы были забыты населением. А с этой точки зрения нам становится прямо необходимо исследовать и то, как отразилось в головах благочестивых монахов «продолжателей хроники Нестора» (уже описывавших довольно правильно небесные явления) такое грандиозное событие, бывшее на их глазах, как взятие крестоносцами в 1204 году духовной их столицы Царь-Града и установление там «богомерзкого» латинского богослужения вместо православного.

Предмет этот так захватывающе интересен, что я посвящаю ему особую главу. А здесь отмечу поразительное совпадение.

Взятие Царь-Града крестоносцами (1202 год) было ни более, ни менее как при Рюрике, на седьмом году его княжения над Русью в Киеве от 1195 по 1201 год. Правда, что его теперь называют Рюриком II, жившим, будто бы, через триста с лишком лет после первого мифического своего тезки, якобы основавшего русское государство, но сам-то второй Рюрик, конечно, и не подозревал, что он второй, а не первый, да и имени такого в христианских святцах нет, а только — у «варягов».

Все это так странно, что исследование крестовых походов по отражениям их в русских летописях того времени становится необходимым.

В книге Константина Багрянородного «О фемах» и «О народах» в главе о путешествии росов (Ρως) из Росии (Ρωσιας) в Константинополь в моноксилах (μονοξυλων — лодка выдолбленная из одного бревна) дается название днепровских порогов. Вот это место.

«Прежде всего они приходят к первому порогу, нарекаемому Эссупи (Εσουπη), что означает по-роски и по-славянски (Σχλαβηνιστι) „Не спи“ (μη χοιμασαι)... Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают и приходят к другому порогу, называемому по-роски Улворси (Ουλβορσι), а по-славянски Островунипрах (Οστροβουνιπραχ), что означает „Остров порога“ (το νησιον του φραγμου)... Подобным же образом минуют они и третий порог, называемый Геландри (Γελανδρι), что по-славянски означает „Шум порога“ (ηχος φραγμου), а затем так же — четвертый порог, огромный, нарекаемый по-роски Аифор (Αειφορ), по-славянски же Неасит (Νδασητ), так как в камнях порога гнездятся пеликаны... Подступив же к пятому порогу, называемого по-роски Варуфорос (Βαρουφορος), а по-славянски Вулинпрах (Βουλνηπραχ)... они достигают шестого порога, называемого по-роски Леанди (Λεαντι), а по-славянски Веручи (Βερουτξη), что означает „Кипение воды“ (βρασμα νερου)... От него они отплывают к седьмому порогу, называемого по-роски Струкун (Στρουχουν), а по-славянски Напрези (Ναπρεζη), что переводится как „Малый порог“ (μιχρος φραγμος)».

Он дает описание семи крупнейших днепровских порогов, название которых, как считается, он дает в греческой транскрипции и с пояснением названий на греческий язык. В пяти случаях он предлагает по два названия, которые он называет «роским» и «славянским».

Пороги там называются по-русски не Теляндри и Варуфорос, а Волчье Горло, Ненасытец, Перун, Вольницкий, Звонецкий, Кайдацкий, Лоханский, Вольный и Будиловский.

Но пусть их прежние псевдорусские имена теперь забыты, и это нам все равно. Нам важно тут только их толкование Байером и Погодиным. Оставим пока в покое Теляндри и займемся Варуфоросом. Багрянородный говорит, что «Варуфорос» — это русское название порога, а по-славянски он называется «Вульнипраг». Последнее, славянское слово, истолковывается легко как Вольный порог (и таковой есть), ну, а что же такое значит якобы русское его название Варуфорос? И Лерберг, и Байер, и Погодин отметили, конечно, что такого слова по-русски нет. А что же вывели они из этого? Руководясь своим уже предвзятым именем об основании Русского Царства на Днепре пришельцами из далекой заморской Скандинавии, они нашли, что в норвежском языке «war» значит — тихий, a «fors» — порог, а в сумме «Тихий порог». На основании этого якобы лингвистического следа, хотя шаг из Скандинавии на Днепр и был поистине гигантским, они пришли к выводу, что Варуфорос слово скандинавское, и, следовательно, грек Багрянородный назвал руссами ни кого иного, как киевских скандинавцев. Отсюда ясно, — не правда ли? — что русское государство (даже и в Украине) скандинавского происхождения.