Константин Коровин - Константин Коровин вспоминает…

Наблюдать за работой замечательного русского импрессиониста было не только очень интересно, но и чрезвычайно полезно. Для учеников Коровина было очень важно качество работы. Мы стремились к подлинной живописности, к подчинению рисунка цвету, к постижению цвета.

Серов и Коровин — люди, разные по характеру. Первый был слишком молчалив — великий, как говорят, молчальник. Коровин же очень любил поговорить. Однако диссонанса между ними не было. Они словно бы дополняли друг друга. Они любили друг друга и нас — студентов» (цит. по: Комсомольская правда. 1966. № 39. 13 октября; см. также: Сарьян М. С. Из моей жизни. М., 1971 и 1985.

Иван Федорович Червенко (1838–1903) — инженер Московско-Курской железной дороги, затем ученик Училища живописи, ваяния и зодчества, которое окончил в 1884 году по архитектурному отделению.

Семен Петрович Чоколов — инженер путей сообщения, участвовавший в строительстве Вологодско-Архангельской железной дороги.

По словам В. А. Серова, писавшего в 1887 году портрет Чоколова и его жены, это были люди «славные, радушные» (письмо к Е. Г. Мамонтовой от 5 ноября 1887 года // Не издано; хранится в ЦГАЛИ).

Александр Васильевич Кривошеин (1858–1923) — в молодые годы юрисконсульт Ярославской железной дороги; впоследствии крупный чиновник.

Владимир Владимирович Цубербиллер (1866–1910) — товарищ прокурора Москвы.

Сергей Андреевич Муромцев (1850–1910) — юрист, профессор Московского университета, председатель I Государственной думы.

Мамонтов обвинялся в том, что из средств Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги субсидировал Невский завод в Петербурге, израсходовав девять миллионов рублей.

Спустя десять лет одна московская газета так объясняла закулисную сторону дела, возбужденного против Мамонтова: «На виду же у всех была ясная вражда всесильного тогда графа Витте и министра юстиции Н. В. Муравьева, хотевшего также стать всесильным. Савва Мамонтов был тем камнем, который по расчету Муравьева должен был сбить с позиции графа Витте и передать всесилье в его, Муравьева, руки. При дружеских отношениях, которые были у Саввы Мамонтова с С. Ю. Витте, скомпрометировать Савву — значило бросить тень на Витте <���…> Как жаль, что у нас, в нашем отечестве, не дорожат такими людьми, как Савва Мамонтов, и дают им упасть, не поддержав вовремя. Наоборот, толкают» ( Бывший акционер. Закулисная сторона мамонтовского краха // Руль. 1909. № 197. 26 октября).

Была ли в «Новом времени» какая-либо статья, обвинявшая Мамонтова в растрате капиталов Чижова (см. примеч. 4) установить не удалось. Однако в другой газете — «Русских ведомостях» от 16 июня 1891 года (№ 163) — появилась большая статья, в которой говорилось, что вопрос об устройстве в Костромской губернии пяти технических училищ на деньги, завещанные Чижовым, «много лет оставался без движения» и что «никакого срока для устройства училищ <���…> не определено». В ответ Мамонтов прислал письмо в редакцию газеты (№ 168. 21 июня). Совершенно не объясняя в нем причины тринадцатилетней задержки исполнения воли Чижова, Мамонтов сообщал, что к устройству училища приступлено с весны 1890 года.

Встреча Коровина с Витте, как видно из упоминания о разговоре Серова с Николаем II о Мамонтове (см. след. примеч.), произошла в феврале 1900 года. По сути, и у искушенного царедворца, каким являлся Витте, тоже «не было сердца»: он не только позволил возвести обвинение на Мамонтова в растрате, но и постарался всячески отгородиться от него. Даже в воспоминаниях, написанных много лет спустя, касаясь отставки директора департамента подведомственного ему министерства, он объяснял ее тем, что тот «дал обойти себя Мамонтову» ( Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1. С. 212).

В письме жене Серов так сообщал об этом эпизоде: «…в конце сеанса вчера я решил все-таки сказать государю, что мой долг заявить ему, как все мы, художники — Васнецов, Репин, Поленов и т. д. сожалеем об участи С. Ив. Мамонтова, т. к. он был другом художников и поддерживал [их], как, например, Васнецова в то время, когда над ним хохотали, и т. д. На это государь быстро ответил и с удовольствием, что распоряжение им сделано уже. Итак, Савва Ив., значит, освобожден до суда от тюрьмы» ( В. А. Серов. Переписка. Л.; М., 1937. С. 138–139. В этом издании письмо — оно имеет пометку «суббота» — правильно отнесено к 1900 году, однако его можно точно датировать: 19 февраля 1900 года).

Сергей Саввич Мамонтов (1867–1915) — журналист и драматург.

Существовавшее в семье Мамонтовых представление о том, что Коровин прежде всего декоратор, а потом уже станковист, проявилось в многочисленных рецензиях С. С. Мамонтова на художественные выставки и театральные постановки. Показательно в этом отношении то, что он сказал о произведениях Коровина, бывших на выставке «Союза русских художников» в 1909 году: «Коровин, когда отойдет от своей прямой специальности декоратора, становится неуверенным и бросается от одной категории искусства в другую. Везде видна его недюжинная даровитость, и нигде он не достигает положительных результатов. На теперешней выставке у художника есть и пейзажи, и nature-morte, и жанр, и портрет, но все имеет какой-то недоделанный характер. Мазки слишком широки для масляной живописи, и вместо законченных произведений получаются только намеки на что-то очень хорошее. Впрочем, на этот раз женская головка г. Коровина во всех отношениях удачнее других его опытов — она колоритна и набросана с настоящим вкусом. Есть и недурные пейзажи» ( Мамонтов Сергей. Выставка «Союза» // Русское слово. 1909. № 297. 29 декабря).

Павел Григорьевич Курлов (1860–1923) — впоследствии был минским губернатором (1905–1906), а в 1909–1911 годах — товарищем министра внутренних дел. В 1912 году Курлов обвинялся в государственных хищениях.

Здесь Коровин не точен: на Всемирной парижской выставке 1900 года Серов получил высшую награду — почетную золотую медаль за портрет великого князя Павла Александровича; Коровин — золотую медаль за картину «Испанки» (Леон Бенедит, директор Люксембургского музея в Париже, писал тогда, что картина «поражает своей тонкостью, она прелестна по своим скромным и мягким тонам и обличает живую и остроумную наблюдательность художника» (Мир искусства. 1900. № 23–24. С. 241; об истории создания этого произведения см. очерк «Испания»), а также золотую и две серебряные медали по отделу прикладного искусства; Малявин — золотую медаль по отделу живописи.

Помимо этого французское правительство наградило Коровина орденом Почетного легиона за труды по устройству Русского отдела на выставке.