Сергей Агарков - Сексуальность в цивилизации: социогенез сексуальности

Однако сексуальный инстинкт, справедливо именуемый основным, без мощного прогрессивного социокультурного влияния часто оказывал и продолжает оказывать негативное воздействие на исторические процессы. Вырождение государств и крушение империй, войны и эпидемии во многом были предопределены деградацией и десакрализацией сексуальной жизни общества, избравшего под прикрытием морализаторской риторики гонку за удовольствиями, которые приводили, в конечном счете, к взрыву пассионарности. Л. Н. Гумилев назвал эту фазу фазой пассионарного перегрева , или акматической . Продолжительность такой фазы по Гумилеву составляет около 300 лет. Иными словами, существует некий допустимый предел подъема пассионарности при сохранении внутренней устойчивости этносоциума как системы. При превышении его либо начинаются процессы экспансии этноса или внутреннего взаимоистребления, либо этносоциальная система прекращает существование (например, вследствие легкомысленно развязанной войны против противника, оказавшегося более сильным). После этого наступает снижение пассионарности, и весь описанный выше процесс занимает около 600 лет. За это время затухают все естественноприродные (в том числе биологические) процессы, обуславливавшие увеличение доли пассионарных особей.

Известно, что процесс освоения норм и ценностей, регулирующих сексуальные отношения и поведение в обществе, формирует сексуальную культуру в двух формах (Е. Кащенко, 2003): а) опосредованной (косвенной) половой социализации и б) непосредственной (прямой) половой социализации, которые следует рассмотреть подробно.

При опосредованной половой социализации формирование сексуальной культуры осуществляется за счет пассивной адаптации представителей социальной группы к организации их жизни, работы (учебы) и быта, сложившемуся социальному укладу, нравственным установкам в обществе и стереотипам сексуального поведения окружающих. На протяжении предыдущих лет приоритет отдавался опосредованной (косвенной) половой социализации, и до определенного времени эта форма устраивала всех. Однако сексуальная активность – не только интимное, индивидуальное дело каждого, но и социально обусловленное деяние, подверженное культурному воздействию, контролируемому обществом. Под непосредственной половой социализацией понимается активная интеграция и адаптация личности в ходе её социокультурного полового развития к нормальному для данного общества сексуальному поведению под целенаправленным воздействием определенных социальных структур.

По большому счету такая форма половой социализации представляет собой синтез полового просвещения и полового воспитания в системную концепцию сексуального образования. По мнению Т. О. Арчаковой проблемы сексуального просвещения (знакомства подростков с устройством их половой системы и с основами контрацепции) и полового воспитания (введения подростков в мир гендерной культуры) относятся к самым спорным вопросам школьного воспитания в России. Традиции просветительской и воспитательной работы с подростками по вопросам пола у нас так и не сложились, относительную популярность приобретает мнение о том, что оптимальный способ профилактики подростковой беременности и ЗППП – это пропаганда воздержания от половой жизни до брака. Программы, основанные только на воздержании, преподносят воздержание как единственный приемлемый путь для подростков вообще. Из них обычно исключается информация о контрацепции как форме предотвращения ЗППП и случайной беременности. Программы, основанные на воздержании до брака, говорят о том же применительно к молодым людям, не состоящим в браке. Всестороннее половое воспитание признает, что воздержание – действительно оптимальный метод профилактики ЗППП и беременности, но также знакомит с использованием контрацепции (особенно барьерной). В программы всестороннего полового воспитания также входят тренинги коммуникативных навыков (например, умений отказаться от интимного контакта, не обидев партнера), осознания подростками своих жизненных целей и ценностей. Программы, ориентированные на воздержание, носят мотивирующий характер и уравнивают воздержание и сексуальное здоровье. Они признают моногамный гетеросексуальный брак как единственную допустимую форму половых отношений, патологизируют внебрачные связи и рождение внебрачных детей.

Между сторонниками всестороннего и основанного на воздержании полового воспитания идет бурная полемика. Программы, основанные на воздержании, находят поддержку в религиозно-ориентированных сообществах. Однако среди академической общественности и специалистов-психологов такие программы вызывают значительное число нареканий. В ряде исследований (Fine, 1996, Young, 2004) было показано, что суррогатные формы половой активности без презервативов повышают риски заражения ВИЧ и возникновения беременности. Кроме того, подростки прекрасно понимают лицемерие взрослых, руководствующихся иными стандартами сексуального поведения.

Программы, основанные на воздержании, своей категоричностью задевают чувство собственной неуязвимости подростка. Они способствуют возникновению чувства вины у тех подростков, которые не соответствуют вышеуказанным критериям, например, у детей матерей-одиночек. В то же время, программы всестороннего полового воспитания, обучают подростка навыкам действия в разных ситуациях, давая ему «кредит доверия», которым, как показали исследования, он не спешит воспользоваться. Но для эффективной работы по половому просвещению подростков нужна особая целостность, которая заключается в:

привлечении родителей;

учете общественного мнения;

чувствительности к социокультурным, религиозным и этническим различиям;

способности учесть и обсудить возможные аргументы против программы;

включенности сведений, относящихся к половому воспитанию и подготовке к будущему родительству в программу по традиционным школьным предметам (эволюция семьи на уроках истории, сведения о социальной помощи семьям и детям – обществознания и т. д.);

уважении прав подростков на получение информации и на принятие ими решений;

вере в то, что подростки сами способны принимать ответственные решения на основе предоставленной им правдивой информации.

Как известно, ситуацию с сексуальным и репродуктивным здоровьем российской молодежи нельзя назвать благополучной, особенно если сравнивать Россию с развитыми европейскими странами. Взять, к примеру, такой показатель, как число абортов (и вообще беременностей) среди девушек моложе 20 лет, который, хоть и существенно снизился за последнее десятилетие, остается в нашей стране очень высоким. На представленной диаграмме наглядно видно, что по количеству беременностей на 1000 молодых женщин Россия, безусловно, лидирует в этом списке, однако, половина этих беременностей завершается абортами. По этому показателю Россия опережает даже ближайших соседей из числа республик бывшего СССР.