Питер Акройд - Подземный Лондон

Под землю, привлеченные теплом и в поисках пищи, спускаются бродячие собаки. Голуби путешествуют до нужных станций на крышах вагонов метропоездов. Там, под землей, водится разновидность комара, не встречающаяся более нигде в Англии, питающаяся за счет собственного «стада». Комар-пискун проник в систему подземных тоннелей в самом начале XX века и с тех пор непрерывно распространяется. Авторитетный журнал «Би-би-си Ворлдвайд » сообщает, что «это насекомое эволюционирует невероятно быстрыми темпами, так что различия между наземным и подземным столь велики, словно их разделяют тысячелетия » . Оказавшись на большой глубине под поверхностью, комар вернулся в свою праформу.

Под землей в конце концов оказываются отходы нашей жизнедеятельности. Не случайно когда-то общественные туалеты устраивались только под землей, и к ним вела длинная лестница. Рабочих (их называли смывщиками), обслуживавших такие заведения, суеверно страшились. Они были словно прокаженные, потому что находились к сатане ближе других. Политические движения, избравшие орудием борьбы с законным строем, что характерно, террор и насилие, называли и называют подпольными.

Когда в середине XIX века впервые была предложена идея строительства подземной железной дороги, популярный тогда священник всерьез заявлял, что «строительство таковой системы приблизит надвигающийся конец света, так как человек проникнет в пространства, подвластные аду, и, таким образом, разбудит дьявола». А когда метро таки было построено, журналист описывал звук несущихся поездов как «завывание целой армии чертей».

Мы хороним в земле своих усопших. Поэтому подземный мир неразрывно связан с горем. Церковные кладбища в Сити к началу XIX века были, так сказать, заполнены под завязку; уже средневековые источники свидетельствуют, что из-под земли в тех местах исходил ужасающий смрад. Чумные ямы можно обнаружить в Лондоне от Олдгейта до Уолтэмстоу. Есть такие места, где, говорят, «копнешь — и выпустишь чуму наружу». И эти страхи небеспочвенны: если бактерия бубонной чумы давно уничтожена, то споры сибирской язвы способны спать сотни лет.

Нет тьмы, подобной тьме подземной. Она темнее чернейшего оттенка черного. Там не увидишь собственной поднесенной к лицу руки. Тьма овладевает тобой, и ты словно перестаешь существовать. Так происходит в самых страшных ночных кошмарах, когда вдруг оказываешься в царстве вечной ночи. Но и ночной мрак — ничто по сравнению с мраком подземелья. Он подавляет малейшее стремление к побегу, ибо бежать — некуда.

Возможно, это и есть истинный ад. Различные концепции божественного устройства помещают рай наверху, а ад внизу. Их топография столь же неизменна, как восток и запад, откуда восходит и где заходит солнце. Порядок и гармония присущи видимому миру. Все то, что скрыто от глаз, — бесформенно, бестелесно, бесплотно. Забытое, брошенное, тайное — все это вы найдете там, глубоко под землей.

Когда сэр Кристофер Рен проводил раскопки на развалинах старого собора Святого Павла после Большого пожара Лондона (1666), сначала он обнаружил в меловых слоях могилы англосаксов. Тут же рядом покоились гробы саксов из такого же материала. Сразу под останками этой исчезнувшей цивилизации лежали бритты; их скелеты пересыпаны булавками из дерева и слоновой кости, это позволяет утверждать, что тела усопших в саванах укладывали рядами. Под бриттами шел слой с останками римлян и даже фрагментами древней мостовой. Еще глубже Рен обнаружил песок и ракушки. Выходит, Людгейт-хилл некогда представлял собой морское дно.

На Айл-оф-догз была найдена дорога, датируемая бронзовым веком. Улицы англосаксонского периода, покрытые гравием, идут под землей вдоль Мейден-лейн и Шортс-гарден, Флит-стрит и Кинг-стрит; дома по древней Друри-лейн были 39 футов в длину и 18 в ширину. Здесь по-прежнему бурлит жизнь, но корни ее — под землей. Мы ступаем по костям предков.

Как только на этой земле был построен город, он стал постепенно опускаться. С течением времени первые этажи превратились в цокольные, а входная дверь стала дверью в подпол. Улицы тогда располагались на уровне первого этажа. Самые древние из этих руин находятся на глубине 26 футов. А вся история города в сжатом виде составляет 30 футов.

Когда в середине XIX века проводились очистные работы в долине реки Флит, на глубине 13 футов были обнаружены остатки римского тротуара; было заметно, что его камни истерты до блеска колесами экипажей и ногами тысяч пешеходов. Под тротуаром находились штабеля дубовых бревен, окаменевших и потемневших. Назначение их неясно. Несколькими футами ниже нашли древние трубы из дерева — очевидно, полые стволы деревьев. Все эти слои городской истории настолько плотно прилегали друг к другу, что образовали глинистый конгломерат из гравия, дерева и камня. Чуть ниже уровня нынешней улицы обнаружили массу разбросанных булавок. Были это шпильки для волос или иглы для шитья, источники умалчивают.

Впрочем, стихийные открытия подземных тайн Лондона осуществлялись на протяжении веков. Историк и антиквар Джон Стоу, живший в XVI веке, пишет об обнаружении большой берцовой кости человека-горы, чей рост оценивался в 10–12 футов. Ее нашли на кладбище собора Святого Павла среди прочих останков. Стоу, однако, утверждает, что существование на Земле расы гигантов — скорее несомненный факт, чем легенда. На самом деле нет сомнений, что эти великанские кости принадлежали мамонтам.

Важно помнить, что люди всегда верили, что под землей спрятаны сокровища. Да, монеты и небольшие статуи находили регулярно, но, согласно местным законам, «ценности, находящиеся в земле, принадлежат Короне». В Средние века людей мало интересовало, что находится под их ногами, за исключением разве что сундука с кладом. Но в целом подземный мир считался владением дьявола, и что не стоит туда вторгаться. Первые английские археологи — Джон Обри и Уильям Стьюкли, проводившие научные раскопки в XVII и XVIII веках соответственно, выбрали более видимые объекты, Стоунхендж и Эйвбери [3] Относящийся к эпохам позднего неолита и ранней бронзы культовый объект, состоящий из мегалитических гробниц и святилищ. . Стьюкли удалось обнаружить следы пребывания лагеря Юлия Цезаря у нынешней церкви Святого Панкраса и проследить маршруты римских дорог вплоть до XVIII века. Этим его интересы и ограничились. В те времена город рос столь стремительно во всех направлениях, что его подземная часть практически никого не интересовала. В период экспонентного роста прошлое, как правило, несущественно.