Юрий Берёзкин - Мифы Старого и Нового Света = Из Старого в Новый Свет: Мифы народов мира

В древнем искусстве Передней Азии образ быка распространяется в 8—7-м тысячелетиях до н. э. По мере расселения людей из переднеазиатского земледельческо-скотоводческого очага этот образ проникает вплоть до Украины и Южной Туркмении. Нередко бык изображен вместе с женщиной. Отзвуком этой связи может быть миф о жене царя Миноса Пасифае, породившей от быка чудовище Минотавра. Хорошо известны настенные росписи 6-го тысячелетия до н. э., обнаруженные на поселении Чатал-Хеюк в Южной Турции. На одной из них изображен огромный бык, окруженный со всех сторон маленькими фигурками охотников. Тем не менее в древнем искусстве Западной Евразии нет ни одного изображения, на котором бык мог бы рассматриваться в качестве опоры земли. Изобразительное искусство не отражает всей космологии, но в сочетании с отсутствием образа быка-земледержца в ранних письменных источниках подобное негативное свидетельство существенно. Что же касается образов рыб или рыбообразных монстров, то в древней западноевразийской иконографии их почти нет. Немногочисленные композиции с рыбами вряд ли имеют хотя бы косвенное отношение к представлениям о мироздании. Если в древних западноевразийских традициях и отмечен образ держащего мир существа, то это антропоморфный великан, подпирающий землю. Подобный образ засвидетельствован у хеттов и, возможно, финикийцев . В греческой мифологии великан Атлас (Атлант) подпирает небо.

Итак, для доисламской Западной Евразии у нас нет сведений о животных, мыслившихся опорой земли. В Мекке и Медине во времена пророка Мохаммеда подобные образы также вряд ли были распространены. Хотя в некоторые традиции интересующая нас космология могла проникнуть вместе с исламом, сомнительно, что она была свойственна доисламским представлениям народов Аравии. Как ни мало мы знакомы с последними, имеющиеся свидетельства характеризуют Древнюю Аравию как переднеазиатскую окраину. Предполагать, что здесь возник особый набор мифологических образов, к тому же отличных и от африканских, невероятно. В XX веке в Йемене представление о держащем землю быке было известно, но общепринятым не являлось. Это вытекает из ответов переселившегося в Израиль йеменского еврея, которого полвека назад удалось опросить фольклористам.

Мог ли мотив животного — опоры земли проникнуть на запад Евразии с востока?

Ранними материалами по территориям от Восточной Индии до Индонезии и Тайваня мы не располагаем. Однако доводом в пользу большей, чем на западе, древности сюжета можно считать уже отмеченное разнообразие видов млекопитающих, которым в космологических схемах отведена роль опоры земли. Образ млекопитающего-опоры популярен у тибето-бирманцев северо-востока Индии и сопредельных районов Китая и Бирмы и у аборигенов Тайваня. Влияние ислама никогда не достигало этих районов, поэтому наличие в местных мифологиях подобного образа свидетельствует против его исконной связи с мусульманством. Собранные в 1930-х годах японскими исследователями тайваньские материалы особенно показательны. Судя по данным археологии, Тайвань был заселен выходцами с материкового Китая в первой половине 3-го тысячелетия до н. э. Оценка времени, когда началось расхождение между современными австронезийскими языками острова, указывает примерно на тот же период. Австронезийцы принесли из материкового Китая развитую земледельческую культуру. Более ранние обитатели Тайваня, которые занимались охотой и собирательством, могли, конечно, повлиять на культуру пришельцев. Однако поскольку их численность была незначительной, гораздо вероятнее, что известная нам тайваньская мифология в основном восходит к мифологии создателей неолитических культур материкового Китая.

По поводу образа быка-земледержца можно утверждать, что он лучше и глубже укоренен в мифологиях восточных областей Евразии, чем в мифологиях западных областей. Однако вывод этот все же основан на некоторых допущениях и прямыми свидетельствами древних текстов или изображений не подтвержден. Зато в отношении держащей землю рыбы такие свидетельства есть.

В 1972 году на юге Китая в провинции Хунань на холме Мавандуй была раскопана гробница княгини Дай, скончавшейся в 168 году до н. э. Благодаря уникальному стечению обстоятельств в гробнице полностью сохранилась органика, в том числе ткани, среди них картина на шелковом полотнище Т-образной формы с изображением мироздания. В самом верху — дерево с девятью солнцами (одно из них с силуэтом ворона) и лунный серп с лягушкой и кроликом. В самом низу — обнаженный антропоморфный персонаж, руками поддерживающий верхние ярусы мира и стоящий на двух рыбах. Отраженные на изображении китайские представления о небесных светилах известны по письменным источникам и по материалам фольклора народов Китая, Юго-Восточной Азии и Нижнего Амура. Можно поэтому предположить, что и другие детали картины мира на ткани из Мавандуй были традиционны для своего времени.

Рыбы из Мавандуй, помещенные в основание мироздания, наделены набором признаков, по которым можно определить их вид. Правда, изображения менее натуралистичны, чем это кажется на первый взгляд: существ, в облике которых сочетались бы все имеющиеся на картине признаки, в природе не существует. И все же речь, скорее всего, идет не о химерах, а о стилизованном в угоду определенной художественной традиции образе конкретной рыбы. Считать так позволяют отсутствие заведомо фантастических элементов и отступление от биологического правдоподобия лишь на уровне деталей типа контура хвоста или носа. Наличие отростков на носу, расположение плавников и общий вид рыб позволяет с наибольшей вероятностью идентифицировать их как представителей семейства багариевых ( Sisoridae ), и даже точнее — как обитающих в водоемах Южного Китая туркестанских сомиков. Возможность подобной идентификации подтвердили сотрудники лаборатории ихтиологии Зоологического института Российской Академии наук. Вспомним, что и в японской традиции землетрясения вызывает подземный сом.

Вероятная ассоциация рыб из Мавандуй с конкретным биологическим видом (или, во всяком случае, отсутствие, как было сказано, в их облике явно фантастических элементов) — обстоятельство существенное. Отраженные в искусстве южнокитайские представления можно сопоставить с теми, что зафиксированы в фольклоре народов Сибири, Дальнего Востока и отчасти Поволжья — мордвы, обских угров, якутов, айну, японцев, аборигенов Тайваня , в какой-то мере башкир и селькупов . Там тоже речь идет о конкретной рыбе — белуге, форели, ерше и т. п.

На большей же части Восточной Европы, в Передней, Средней и Южной Азии, в Южной Сибири — Монголии подземная рыба представляет собой не рыбу конкретного вида, а водное чудовище с чертами рептилии и млекопитающего. Подобный образ распространен в различных мифологиях Старого и Нового Света, хотя и неизвестен в Австралии и в Африке южнее Сахары. Его трудно четко отделить от образа мирового змея, который окружает землю кольцом или обитает где-то в ее глубинах. К этому классу существ относятся рогатые змеи Северной Америки и Мексики, радужный змей индейцев области Чако в Южной Америке, библейский Левиафан и индийская рогатая рыба Джхаша. Согласно «Сатапатха брахмана», одной из ранних священных книг индуизма, эта рыба спасла во время потопа первого человека Ману. В иранской мифологии рыба Кара охраняет от гадов дерево всех семян и отличается огромной величиной. На бубнах тюркоязычных народов саяно-алтайского региона в середине нижнего поля изображены два существа — лягушка и Кер-дутпа, он же Кер-балык. Подобные изображения не соответствуют их современным (XIX–XX века) интерпретациям и отражают картину мира, сформировавшуюся значительно раньше. Вторые компоненты горно-алтайских названий («проглатыватель» и «рыба») не вызывают разночтений, а для «кер» существуют два этимологических объяснения. Это либо «коричневый» (заимствование из монгольских языков), либо восходящее к общетюркскому «старый, древний, великий». Второе более правдоподобно.