Хотон Брайан - Великие тайны и загадки истории

Кносс связывали с Тесеем и Минотавром и значительно позже, когда минойская культура прекратила существование. Подтверждают эту версию деньги, в частности серебряная монета из Кносса, датируемая 500–413 гг. до н. э. На ней с одной стороны изображен бегущий Минотавр, а с обратной — лабиринт. На другой монете встречаем голову Ариадны на фоне лабиринта. Особенно популярны изображения Минотавра и лабиринта были в римский период. Кносский лабиринт запечатлен на многих мозаичных рисунках того времени. Несомненно, наиболее впечатляющим из них является рисунок V в., найденный на римской вилле недалеко от современного Зальцбурга (на западе Австрии). Впрочем, некоторые исследователи считают, что легенда о Минотавре не имеет отношения к архитектуре Кносского дворца. Они обращают внимание на различия лабиринта, состоящего из одного прохода от центра, и лабиринта со множеством ходов. Вероятно, речь идет о лабиринте с одним проходом, который является символом таинств жизни и смерти. Эта версия связана с религиозным ритуалом, в котором Минотавр, ожидающий в центре лабиринта, олицетворяет собой некую тайну, хранящуюся в сердце каждого из нас.

История об афинских юношах и девушках, которых отправляли в Кносс, чтобы принести в жертву Минотавру, всегда считалась просто мифом. Однако археологические находки отчасти подтверждают эту жуткую легенду. В 1979 г. в фундаменте северного крыла Кносского дворцового комплекса были обнаружены 337 человеческих костей. Установлено, что это кости по крайней мере четырех человек, причем детей. При дальнейшем изучении были выявлены ужасающие подробности: на 79 из них остались отметины, сделанные острым клинком. Специалист по костям Льюис Бинфорд утверждает, что следы оставлены при отделении плоти. Руководствуясь предположением, согласно которому снятие мяса с костей было частью похоронной церемонии (отделялась не вся плоть, а только крупные куски), профессор классической археологии бристольского университета Питер Уоррен, который участвовал в раскопках, пришел к заключению, что дети, по-видимому, были принесены в жертву и даже съедены.

Всего в 4,3 мили к югу от Кносса в состоящем из четырех залов святилище Анемоспилия (первые раскопки здесь были проведены Дж. Сакелларикасом в 1979 г.) была обнаружена еще одна находка, свидетельствующая о принесении человеческих жертв. При осмотре западного зала дворца археологи нашли три скелета. Первый принадлежал 18-летнему юноше, лежащему на правом боку на алтаре в центре комнаты со связанными ногами и бронзовым кинжалом в груди. Возле алтаря когда-то находилась колонна, вокруг основания которой располагался сток, по-видимому, предназначенный для того, чтобы в него стекала кровь жертвы. Исследование костей погибшего молодого человека показало, что он умер от потери крови. В юго-западном углу комнаты были найдены останки 28-летней женщины, распластавшейся на полу, а возле алтаря — скелет длиной 5 футов 9 дюймов, принадлежащий мужчине в возрасте до 40 лет. Руки этого человека были подняты так, словно он пытался защититься, а ноги сломаны упавшей каменной кладкой. В здании был найден еще один скелет, поврежденный настолько, что идентифицировать его не представляется возможным. Храм был уничтожен огнем около 1600 г. до н. э., возникшим, вероятно, в результате землетрясения. Очевидно, эти трое человек погибли под обломками крыши и каменной кладки наружных стен, а юноша к тому моменту скорее всего был мертв.

Археологические данные подтверждают, что человеческие жертвы не были широко распространенным явлением на территории минойского Крита. Приведенные примеры были скорее исключениями и объяснялись отчаянными попытками ублажить богов в тяжелые времена, вероятно во время сейсмической активности. А тот факт, что и в северном крыле в Кноссе, и в храме Анемоспилия в жертву приносились дети, юноши и девушки, вновь напоминает о семерых парнях и семи девушках, которых из Афин якобы везли в жертву Минотавру. Возможно, легенда о Кносском лабиринте возникла в связи с тем, что пришлось прибегнуть к практике человеческих жертвоприношений в периоды нестабильности, когда под угрозой оказывалась безопасность целой общины.

© Танассис Вембос. Группа моаи на церемониальной платформе

Самое изолированное обитаемое место на земле — остров Пасхи (современное название — Рапануи, что означает «великий остров») расположен в юго-восточной части Тихого океана, в 2000 милях от ближайшего населенного участка суши. Этот остров из вулканических горных пород по форме напоминает треугольник. Наибольшую известность он получил благодаря большому количеству расставленных вдоль берега невероятных гигантских каменных статуй. Мало кто знает о найденном на острове загадочном нерасшифрованном манускрипте Ронго-ронго.

Коренное население острова Пасхи называет остров Те-Пито-О-Те-Хенуа («центр мира»). Кем были его первые поселенцы и откуда они пришли — сегодня предмет многочисленных дискуссий. Наверное, самую необычную теорию о заселении острова выдвинул норвежский исследователь и археолог Тур Хейердал. Согласно его предположению, на острове Пасхи проживали племена, существовавшие до инков в Перу. Они приплыли сюда по океану на крепких плотах, используя преобладающий в этих местах западный ветер. Для того чтобы доказать, что на подобных судах можно совершать «круизы» по Тихому океану, в 1947 г. Хейердал построил из бальзового дерева копию старинного плота и назвал его «Кон-Тики», в честь инкского бога Солнца. По водам Тихого океана Хейердал со своей командой преодолел 4349 миль за 101 день, пока судно не разбилось о коралловый риф у атолла Раройа архипелага Туамоту. В 1951 г. документальный фильм об экспедиции «Кон-Тики» был удостоен «Оскара». Путешествие на «Кон-Тики» было убедительным доказательством того, что с технической точки зрения жителям Южной Америки было по силам пересечь Тихий океан на плотах и поселиться в Полинезии. Однако пара проблем омрачили эксперимент Хейердала. «Кон-Тики» был копией судна, известного в XVI в., то есть после того как испанцы начали совершать свои длительные морские путешествия. Сложно сказать, насколько плот Хейердала близок по конструкции тем судам, которые использовались за 800 лет до первых колониальных экспедиций испанцев в Тихом океане. Более того, когда Хейердал отправлялся в свое первое путешествие, береговые течения были такими сильными, что «Кон-Тики» пришлось оттащить на буксире на 50 миль от берега, чтобы он смог пуститься в плавание.