Ольга Бредникова - Микроурбанизм. Город в деталях

В день нашей свадьбы шел дождь… Думали, куда ехать, как да что… А потом плюнули на все и поехали почти по стандартному маршруту. Он был, конечно, покороче, но мы были на стрелке (с голубями), там же и шар, о который бокалы бьют, потом Марсово поле и Спас на Крови, потом на пирушку… И в принципе, никто не обломался, было достаточно неплохо… И фотки в дождь интересные [233].

Это пример той типичной прогулки по историческому центру, свидетелем которых город, как правило, становится. Попытаемся представить, что ему удается увидеть.

После ЗАГСа на прогулку отправляются свадебная пара, фотограф (иногда не один [234]) и/или видеооператор, свидетели, гости (их количество может доходить до нескольких десятков) [235]. Гуляющие на свадьбе – не фланеры, они ограничены во времени, их действия строго распланированы; они вроде и не спешат, но и не бродят неторопливо. Процессия целенаправленно движется “из точки А в точку Б”, точно зная, где какие кадры будут сделаны. Пара и ее гости словно выполняют обязанность, совершают паломничество к местам, необходимым для посещения:

Около 5 часов пришла свадебная пара с гостями. По-быстрому сфотографировались у каменного шара [на стрелке Васильевского острова] с видом на Зимний дворец. Некоторое время решали, стоит ли здесь бить фужеры: “Да на кораблике будем бить. – Да ладно, здесь тоже можно”. Быстро разбили и ушли (из дневника наблюдений).

Значит, мы подъехали к Сфинксам, а может, и не подъехали, может, проехали, если времени мало, а обычно его мало, проезжаем сразу до стрелки. На стрелке толпимся, там негде встать из-за лимузинов. Фотографируемся на фоне одного, другого и готовимся к тому, чтобы спуститься вниз к этим шарикам, о которые будем бить бокалы. Нужно занимать очередь, потому что там все забито, ‹…› готовимся, и вот – наша очередь (свадебный фотограф, инт. № 1).

Для воплощения обязательного сценария нужен режиссер. У свадьбы их немало, однако на прогулке весь авторитет принадлежит фотографу, без чьего веского слова процессия не двигается. Фотограф обладает властью знания, в и дения, и хотя она кратковременна, он способен “приручить” объект фотографирования [236]. По моим наблюдениям, фотографы во время прогулки могут занимать авторитарную позицию: “У них молодые (свадебная пара. – О.Т. ) работают на съемке на самом деле. Конкретно так. Как будто им платят” (свадебный фотограф, инт. № 1). Как правило, такие мастера следуют шаблонному сценарию, навязывают постановочные китчевые позы, создают затертые свадебные образы и клишированные изображения города. Нередко гости пытаются “помогать” фотографу, вспоминая избитые позы и ракурсы, в которых предлагают запечатлеть пару.

Шаблонные снимки отчасти провоцирует и вещная среда мест, которую принято задействовать в ритуалах: на перилах или ажурных решетках мостов – вешать замки с выгравированными именами молодоженов и датами свадьбы, на возвышениях – делать групповую фотографию в прыжке, символизирующую общую радость, и т. д. Или вот еще один пример использования городского реквизита для создания расхожего свадебного образа – женитьба как отказ от личной свободы:

Затем эта же пара фотографировалась у Ростральных колонн, огражденных цепью. Мизансцена: невеста положила руку на голову жениху, который стоит на коленях, продев руки в кольца ограды, словно закованный в кандалы (из дневника наблюдений).

Иногда за подобными кадрами, по принципу подражания, выстраивается очередь. Некоторые креативные фотографы пытаются (зачастую безуспешно) уходить от заготовленных сценариев и создать в обычном вроде бы месте некое кинематографическое пространство, пространство игры, непринужденности:

Штрафной. Фото Софьи Коробковой

Зависит от типа съемки, которую он [фотограф] организует, от характера зависит. Если человек настроен на какие-то шутливые снимки, то он будет кривляться всячески. Т. е. он будет именно заводить (свадебный фотограф, инт. № 1).

Однажды я снимал свадьбу на стрелке Васильевского острова [одно из самых избитых традиционных свадебных мест в Петербурге]. Там было больше пяти свадебных пар. От количества невест рябило в глазах. Поэтому, чтобы было повеселее, я предложил всем невестам и женихам сыграть в футбол. Это позволило бы всем получить интересные и красивые свадебные фотографии. К сожалению, мой порыв не был оценен [237].

Последний пример демонстрирует, насколько свадьба осмысляется как личное событие, и любая попытка вовлечь в нее “других”, тем более “чужие” свадьбы, порождает сопротивление пары. Приезжая в “общие места”, все понимают, что встреча с другими свадьбами неминуема. И хотя место создается как свадебное именно за счет его популярности, представление продолжает оставаться подчеркнуто индивидуальным, лишь отчасти конкурентным за пейзажи и пространства. Этика равнодушия (ethics of indifference), которая в обычные дни дает горожанину право сохранять анонимность и автономность в публичном пространстве [238], актуальна и для проведения личного праздника на городской сцене, особенно если на нее претендуют многие. Среди негласных правил поведения свадебных групп на популярных площадках – не входить в чужой кадр, не заслонять фон, держаться своей группой. Прогулочные места транзитны, в них принято не задерживаться подолгу, но и не спешить. Это одновременно пространство движения и бездействия. В свадебных местах есть очереди за традиционным кадром, но нет толчеи. Следующая пара и ее гости терпеливо ожидают, пока сфотографируется предыдущая. Там, где конкурировать за кадр не обязательно, каждая свадебная группа разыгрывает свое представление: одна выстроилась в линию и готовится к общему радостному подпрыгиванию; другая – окружила жениха и невесту, дружно хронометрирует их поцелуй и начинает водить хоровод; третья – чинно расположилась и каменно застыла на фоне памятника. Скопление десятка процессий в одном месте тем не менее не мешает каждой “свадьбе” вести и чувствовать себя так, словно вокруг никого нет.

Свадьбы, так же как и туристы, “путешествуют от памятника к памятнику как от декорации к декорации” [239]. Однако, по моим наблюдениям, туристы и свадебные пары практически не конкурируют друг с другом за места. Например, в свадебный час пик к пресловутому шару, осыпанному осколками, тургруппы даже не пытаются приближаться. Такое временное “отступление” других гуляющих можно объяснить тем, что свадебная прогулка необычна не только своей праздничностью, но и своей неповторимостью. Туристы и случайные прохожие имеют шанс вернуться в те же места через два часа или через неделю, стереть непонравившуюся фотографию, сделать новую, например, уже в другой одежде, с другим настроением. Они практически всегда могут спонтанно поменять маршрут или вовсе его отменить. Четкий сценарий свадьбы не оставляет такой возможности. Свадебная прогулка – это дебют, который нельзя переиграть. Свадебная процессия потребляет все места быстро и оптом, и город, который она запечатлевает, должен быть доступен ей без промедления, здесь и сейчас. Кроме того, цель фотографирующихся туристов – “вписаться” в среду, “соединить себя с пейзажем, стать естественной частью и продолжением городского ландшафта” [240]. Оказываясь в новых местах, туристы потребляют город таким, какой он есть. Туристическое фотографирование неразборчиво: в кадре могут оказаться ненужные объекты: рекламные вывески, строительные леса, машины. Туристическая фотография спонтанна, непродуманна и непрофессиональна: то ветер растреплет волосы, то подружка выберет неудачный ракурс. Обнаруживать чужие лица на своей фотографии не всегда приятно, однако для обычных прогулочных/туристических снимков это не столь уж болезненно. Для свадебной же фотографии важно, чтобы посторонние не испортили ее, войдя в кадр. Они могут быть наблюдателями, зеваками, сочувствующими, фотографироваться поодаль, но лишь оставаясь за кадром, другие гуляющие “безопасны” для свадебной фотосессии [241].