Альберто Мангуэль - История чтения

Согласно знаменитому сплетнику XVII века Тальмону де Ро, кража книги не преступление, если только книгу потом не продают [551] Gédéon Tallemant des Réaux, Historiettes (Paris, 1834). . Безусловно, восторг от обладания редким томом, от перелистывания страниц, которых никто не мог коснуться без его разрешения, не был чужд Либри. То ли вид стольких прекрасных книг оказался слишком большим искушением для ученого библиофила, то ли жажда обладать книгами была так сильна, что он специально для этого хотел занять свою должность, мы никогда не узнаем. Прихватив с собой официальные бумаги, надев широкий плащ, под которым он прятал свои сокровища, Либри разъезжал по библиотекам Франции, где благодаря своим специальным знаниям отыскивал самые лакомые кусочки. В Карпантре, Дижоне, Гренобле, Лионе, Монпелье, Орлеане, Пуатье и Туре он не только воровал книги целиком, но иногда вырывал отдельные страницы, которые впоследствии выставлял, а иногда продавал [552] Albert Cim, Amateurs et Voleurs de Livres (Paris, 1903). . Только в Осере он потерпел неудачу. Подобострастный библиотекарь, горевший желанием угодить чиновнику, которого в привезенных им бумагах именовали Monsieur le Secretaire и Monsieur l’Inspecteur General, с радостью разрешил Либри работать в библиотеке ночью, но настоял на том, чтобы с ним остался охранник, который должен был всячески помогать приезжему господину [553] Ibid. .

Первые обвинения против Либри были выдвинуты в 1846-м, но возможно, они звучали слишком уж дико — на них не обратили внимания, и Либри продолжал грабить библиотеки. Он также начал распродавать украденные книги, причем к каждой продаже готовил прекрасные подробные каталоги [554] Léopold Delisle, Les Manuscrits des Fonds Libri et Barrois (Paris, 1888). . Почему же этот страстный библиофил продавал книги, ради которых так рисковал? Может быть, как и Пруст, он считал, что «желание все заставляет расцветать, с обладанием все увядает» [555] Marcel Proust, Les Plaisirs et les jours (Paris, 1896). . Возможно, по-настоящему ему нужны были лишь некоторые жемчужины из его трофеев. Возможно, что он продавал их просто из жадности, но это уже куда менее интересная гипотеза. Каковы бы ни были причины, распродажи украденных книг уже нельзя было игнорировать. Появлялись все новые обвинения, и спустя год прокурор начал расследование — впрочем, его быстро замял глава совета министров Гизо, друг Либри, выступавший шафером у него на свадьбе. Возможно, на этом все бы и кончилось, если бы в 1848-м не случилась революция, которая покончила с Июльской монархией и провозгласила Вторую республику. Дело Либри было найдено в столе Гизо. Либри предупредили, и он вместе с женой бежал в Англию, но все же успел прихватить с собой восемнадцать чемоданов с книгами общей стоимостью в 25 000 франков [556] Munbv, «The Earl and the Thief». . А в то время опытный рабочий получал около 4 франков в день [557] Philippe Vigier, «Paris pendant la monarchie de juillet 1830–1848», in Nouvelle Histoire de Paris (Paris, 1991). .

Многие политики, художники и писатели выступали (напрасно) в защиту Либри. Некоторые сами выгадали от его деятельности и не хотели раздувать скандал; другие принимали его у себя как известного ученого и не хотели выглядеть дураками. В частности, Либри страстно защищал писатель Проспер Мериме [558] Jean Freustie, Prosper Merimee, 1803–1870 (Paris, 1982). . В квартире у общего друга Либри показал Мериме знаменитое турское Пятикнижие, иллюстрированный том XVII века; Мериме, который много ездил по Франции и бывал в библиотеках, вспомнил, что видел Пятикнижие в Туре; Либри, недолго думая, объяснил Мериме, что во Франции находится копия, а оригинал он, Либри, приобрел в свое время в Италии. Мериме ему поверил. В письме к Эдуарду Делессеру от 5 июня 1848 года Мериме настаивал: «Даже я, всегда говоривший, что страсть к коллекционированию ведет людей к преступлению, считаю Либри самым честным из коллекционеров, и я не знаю другого такого человека, который стал бы возвращать в библиотеки книги, украденные другими людьми» [559] Prosper Merimee, Correspondance, établie et annotée par Maurice Parturier Vol. v. 1847–1849 (Paris, 1946). . Наконец, спустя два года после того как Либри был признан виновным, Мериме опубликовал в «La Revue des Deux Mondes» такую страстную статью в защиту друга, что его самого вызвали в суд, обвинив в пособничестве [560] Prosper Merimee, «Le Proces de M. Libri», in Revue des Deux Mondes, Paris, Apr. 15, 1852. .

Под грузом улик Либри был приговорен заочно к десяти годам тюрьмы и лишению всех государственных должностей. Лорд Эшбернхэм, который купил у Либри через книготорговца Джозефа Берроуза другое редкое иллюстрированное Пятикнижие (которое он украл из публичной библиотеки Лиона), согласился с доказательствами вины Либри и вернул книгу французскому послу в Лондоне. Пятикнижие было единственной книгой, которую вернул лорд Эшбернхэм. «Поздравления, которые со всех сторон понеслись к этому благородному человеку, не побудили его, однако, повторить свой подвиг в отношении других манускриптов его библиотеки», комментировал Леопольд Делиль [561] Delisle, Les Manuscrits des Fonds Libri et Barrois. , который в 1888 году составлял каталог краж Либри.

Но к тому времени Либри еще не перевернул последнюю страницу последней из украденных им книг. Из Англии он направился в Италию и поселился во Фьезоле, где и умер 28 сентября 1869 года, так и не оправдавшись, в страшной нужде. И все же в самом конце он отомстил своим гонителям. В год смерти Либри математик Мишель Шаль, который занял место Либри в Институте, приобрел потрясающую коллекцию автографов, которая, как он был уверен, должна была прославить его. В нее входили письма Юлия Цезаря, Пифагора, Нерона, Клеопатры, даже Марии Магдалины и все они впоследствии оказались фальшивками, изготовленными знаменитым мастером-фальсификатором Врэн-Люкой, которого Либри попросил нанести визит его врагу [562] Cim, Amateurs et voleurs de livres. .

Кражи книг не были новостью во времена Либри. «История библиоклептомании, — пишет Лоуренс С. Томпсон, восходит к появлению библиотек в Западной Европе, и, без сомнения, примеры этой страсти встречались и в библиотеках Древней Греции и Востока» [563] Lawrence S. Thompson, «Notes on Bibliokleptomania», in The Bulletin of the New York Public Library, New York, Sept. 1944. . Первые римские библиотеки состояли в первую очередь из греческих томов, потому что римляне грабили Грецию. Царская библиотека Македонии, библиотека Митридата Понтийского, библиотека Апелликона Теосского (которую впоследствии использовал Цицерон) все были разграблены римлянами и перевезены на римскую почву. Воровство не обошло стороной и христианскую эпоху: коптский монах Пахомий, основавший библиотеку в своем монастыре в египетской Фиваиде в начале III века, каждый вечер проверял, все ли книги на месте [564] Rudolf Buchner, Bücher und Menschen (Berlin, 1976). . Во время набегов на саксонскую Англию викинги крали у монахов иллюстрированные манускрипты, скорее всего из-за золотых переплетов. Один из этих томов «Кодекс Ауреус» был украден приблизительно в XI веке, но потом за выкуп его вернули первоначальным владельцам, поскольку ворам нигде не удалось найти для него покупателя. Книжные воры действовали и в Средние века, и в эпоху Возрождения; в 1752 году папа Бенедикт XIV объявил буллу, согласно которой книжные воры будут наказываться отлучением.