Алексей Миллер - Россия — Украина: Как пишется история

4. Поощрение публикаций научных исследований по тематике голода 1932—1933 гг. через систему государственных грантов издательствам.

5. Кампания за признание голода 1932—1933 гг. на международном уровне — парламентами других стран и международными организациями.

В. Ющенко лично возглавил международный комитет по организации чествования 75-й годовщины голода 1932—1933 гг., в который вошли представители крупнейших общественных организаций украинской диаспоры (обычно подобные органы возглавлял вице-премьер правительства по гуманитарным вопросам). Под его патронатом развернулась международная кампания «Украина помнит, мир признает». Почти во всех своих «бенефисных» выступлениях 2005 г. на международном уровне (Конгресс США, Европарламент и т. п.) он обязательно упоминал голод 1932—1933 гг., а в 2006—2008 гг., встречаясь с руководителями наиболее влиятельных международных организаций, обращался к ним с просьбой о содействии интернационализации знаний о голоде 1932—1933 гг. [52] С 1993 по 2008 г. голод 1932—1933 гг. актом геноцида против украинского народа признали парламенты 13 стран. Усилия украинской дипломатии, направленные на принятие таких решений на уровне международных организаций, закончились неудачей. В 2007—2008 гг. Парламентская ассамблея ОБСЕ, Европарламент и ЮНЕСКО приняли специальные резолюции, посвященные голоду 1932—1933 гг., однако слово «геноцид», вопреки стараниям украинских дипломатических служб, там отсутствовало.

Действия В. Ющенко по «усугублению» национальной истории спровоцировали не только весьма бурную реакцию и протесты уже упомянутых политических сил, но и контрдействия со стороны российского высшего политического руководства, которое к этому времени также активизировалось в области политики истории и памяти и отстаивало свою версию истории, основанную на неоимперских амбициях и глорификации советского прошлого. Для российского высшего руководства голод 1932—1933 гг. представлялся трагедией общесоюзного масштаба, при этом национальная специфика событий этого времени в Украине отрицалась в силу очевидных причин — в этом случае появлялась конкретная жертва «Москвы» со всеми нежелательными морально-политическими последствиями для последней.

В свою очередь, глава украинского государства явно настаивал на том, что голод 1932—1933 гг. был Голодомором — актом геноцида, направленным против украинского народа. Обмен нотами между министерствами иностранных дел, заявления политиков в парламентах обеих стран и даже акты вандализма [53] Речь идет о надругательстве над государственным символом Украины на горе Говерла и хулиганском нападении на выставку, посвященную Голодомору, в Украинском доме в Москве, совершенных активистами некоего «Евразийского союза молодежи» в 2007 г. , совершенные при попустительстве властей, превратились в 2005—2007 гг. в рутинную процедуру. Беспрецедентными стали действия России, направленные на блокирование усилий украинской дипломатии по признанию Голодомора актом геноцида против украинцев на уровне международных организаций (Европарламента, ЮНЕСКО, ООН). Пиковым моментом конфликта можно считать отказ Президента РФ Д. Медведева посетить официальную церемонию, посвященную 75-й годовщине голода 1932—1933 гг. Отказ был сделан не по дипломатическим каналам, а как показательная акция — 14 ноября 2008 г. Д. Медведев отправил В. Ющенко открытое послание.

Спор между российским и украинским высшим государственным руководством по поводу репрезентации Голодомора был не единственной конфликтной зоной, возникшей в начале 2000-х в сфере исторической политики. Не меньшие страсти вызвали действия В. Ющенко и его сторонников в парламенте, направленные на уравнение в правах ветеранов УПА с ветеранами Великой Отечественной войны, и сопутствующие действия власти по превращению ОУН и УПА в часть позитивной национальной мифологии. Особое недовольство, сопровождаемое публичными критическими высказываниями первых лиц РФ, было спровоцировано решением В. Ющенко посмертно присвоить главнокомандующему УПА Р. Шухевичу звание Героя Украины [54] Звание и прилагаемый к нему нагрудный знак по сути являются копией звания Героя Советского Союза. . Эта проблема поднималась Россией на самом высшем уровне, вплоть до «проталкивания» резолюции, осуждающей возвеличивание тех, кто сотрудничал с нацистами, в ООН в ноябре 2008 г. [55] Проект такой резолюции был принят Генеральной Ассамблеей ООН. Против проголосовали США, воздержались все страны Евросоюза, включая Эстонию и Латвию, и Украина. Поводом для принятия резолюции стали действия властей стран Балтии, попустительствующих, по мнению России, «реабилитации» солдат и офицеров национальных военных формирований Waffen-SS (Латвийского легиона и эстонской 40-й дивизии). Разумеется, речь шла и об УПА, Р. Шухевиче и С. Бандере. В Украине последних двух-трех лет стала привычной практикой «война памятников» [56] Достаточно вспомнить публичные страсти вокруг установки памятника С. Бандере во Львове в 2006—2007 гг. или демонстрации национал-демократов и украинских националистов в Одессе, где в скульптурной группе, посвященной основателям Одессы, установленной в октябре 2007 г., наличествовал центральный образ — Екатерины Второй. Согласно школьной программе, абсорбировавшей все базовые национальные мифы рубежа XIX—XX вв., развитые эмигрантской историографией, Екатерина Вторая представала «душительницей украинства» (равно как и Петр Первый). .

Процесс «национализации» истории в его базовых составляющих завершился и в Украине к середине 1990-х годов. К этому же времени состоялось окончательное слияние дискурса «национализированной» историографии с официальным государственным идеологическим дискурсом. Сложился своего рода негласный консенсус по поводу общей схемы национальной истории — по крайней мере, на уровне государственных институтов существовало единогласие о содержании национального нарратива. Высшая государственная бюрократия и политические элиты избрали стратегию [57] Термин «стратегия» употребляется исключительно как описательно-аналитическая категория. По сути, речь идет о способах приспособления к идеологической и политической конъюнктуре. использования стандартных схем национальной истории для легитимации своего общественного, культурного и политического статуса. Поэтому «национализированная история» по мере своего формирования интегрировалась в достаточно аморфную государственную идеологию (составляя самый структурированный ее элемент), в образовательную политику и гражданское воспитание.

В каком-то смысле этот процесс происходил «самотеком» — в первой половине 1990-х у государства просто не было средств для его полноценной поддержки, однако моральная поддержка была вполне ощутимой. Именно в этот период были заложены основы стандартной схемы «отечественной истории», как на уровне научных исследований, так и на уровне образовательной системы. Базовый национальный нарратив образца XIX столетия вошел в школьные и вузовские курсы по истории Украины — фактически средняя школа и частично высшие учебные заведения стали главными средствами продвижения того образа отечественной истории, который, по мысли его создателей, должен был обеспечить воспитание гражданской лояльности новых поколений. В средних общеобразовательных школах был введен предмет «История Украины» (с 4-го по 10-й класс, а с 2005 г. — с 5-го по 12-й), во всех высших учебных заведениях независимо от их профиля был введен обязательный семестровый курс «История Украины». Преподавание осуществлялось по стандартной программе, которая предполагала индоктринацию по стандартным идеологическим формам. К сожалению, учебники по истории оказались наполненными ксенофобскими мотивами — иногда прямо, иногда в контексте [58] Дискуссии по этой проблеме стартовали в самом начале 2000-х и продолжаются по сей день. Первые публикации по этой теме: Гончаренко Н., Кушнарьова М. Школа іншування // Критика. 2001. № 4; Українська історична дидактика: міжнародний діалог (фахівці різних країн про сучасні українські підручники з історії): Зб. наук. ст. / За ред. М. Телус, Ю. Шаповала. Київ, 2000. .