Юваль Ной Харари - Sapiens

НОЕВ КОВЧЕГ

Если прибавить к массовому исчезновению видов Австралии и Америки не столь масштабные катастрофы, происходившие на пути Homo sapiens, пока он расселялся по Африке и Азии (в том числе загадочное исчезновение остальных видов человека и вымирание значительной части живого при появлении древних охотников на отдаленных островах вроде Кубы), то напрашивается неизбежный вывод: первая волна колониальной экспансии сапиенсов стала самой страшной — и самой стремительной — катастрофой в истории земного животного мира. Хуже всего пришлось большим и мохнатым. Перед когнитивной революцией на планете обитало около 200 видов крупных наземных животных (весом от 40 килограммов и выше). До аграрной революции дотянуло только 100. Homo sapiens расправился с половиной крупных обитателей Земли задолго до того, как изобрел колесо и письменность или научился обрабатывать железо. Экологическая трагедия многократно повторялась и после аграрной революции, хотя и в меньших масштабах. Археологические исследования островов являют ту же трагедию в трех действиях: сначала мы видим разнообразную и многочисленную популяцию крупных животных в отсутствие человека; во втором действии появляются следы человека: кость, наконечник копья, осколок глиняного сосуда. В третьем действии на авансцене — люди, а большинства крупных животных, а также многих мелких уже поминай как звали.

Самый известный пример — большой остров Мадагаскар примерно в 400 километрах к востоку от Африки. За миллионы лет изоляции там сложился уникальный природный мир: разгуливала нелетающая «птица-слон» — эпиорнис, ростом 3 метра и весом в полтонны, обитали крупнейшие на Земле приматы — гигантские лемуры. И эпиорнисы, и лемуры, и большинство других крупных животных внезапно исчезли 1500 лет тому назад — именно тогда, когда на острове появились люди. В тихоокеанском регионе вымирание различных видов животных началось около 1500 лет до н.э., когда земледельцы Полинезии добрались до Соломоновых островов, Фиджи и Новой Каледонии. Они стали прямой или косвенной причиной гибели сотен видов пчел, насекомых, моллюсков и других местных обитателей. Постепенно эта волна уничтожения распространялась на восток, на юг и на север, в самое сердце Тихого океана, смывая с лица Земли уникальную фауну Самоа и Тонга (1200 лет до н.э.), Маркизских островов (I век н.э.), острова Пасхи, островов Кука и Гавайев (V век н.э.) и, наконец, Новой Зеландии (XIII век н.э.).

Аналогичные катастрофы происходили практически на каждом из тысяч остров Атлантического, Индийского и Северного Ледовитого океанов, а также Средиземного моря. На самых маленьких островах археологи обнаруживают следы птиц, моллюсков и насекомых, которые жили там из поколения в поколение, но исчезли, когда появился человек. Лишь немногие дальние острова, не удостаивавшиеся внимания человека вплоть до современной эпохи, сохранили свою фауну. Самый распространенный пример — Галапагосские острова, где человек поселился только в XIX веке. Там сохранился уникальный зверинец с гигантскими черепахами — они так же не боятся людей, как не боялись дипротодоны.

Изучая итоги первой волны глобального вымирания, совпавшей с расселением охотников-собирателей, и второй, которой сопровождалось расселение земледельцев, мы лучше поймем перспективы третьей волны, что поднялась на наших глазах вслед за индустриализацией. И не верьте сентиментальным всхлипам — дескать, вот предки наши жили в согласии с природой. Какое уж там согласие — сплошной диссонанс. Задолго до промышленной революции человек стал причиной гибели большинства видов животных и растений. Мы — самый смертоносный вид в анналах биологии. Если бы люди были лучше осведомлены о двух первых волнах, может быть, они не столь легкомысленно относились бы к третьей, к которой причастен каждый из нас. Помня, скольких живых существ уже уничтожено безвозвратно, мы бы стремились спасти тех, что еще существуют. В особенности это касается крупных морских животных. В отличие от сухопутных млекопитающих, обитателей моря когнитивная и аграрная революции затронули гораздо меньше, но сейчас они находятся на грани исчезновения из-за того, что мы истощаем ресурсы океана и загрязняем его отходами производства. Если процесс будет продолжаться теми же темпами, киты, акулы, тюлени и дельфины отправятся в безвременную могилу — вслед за дипротодонами, гигантскими ленивцами и мамонтами. Из крупных животных в этом антропогенном потопе уцелеет разве что сам человек да «галерные рабы» Ноева ковчега — домашний скот.

Характерные сельскохозяйственные сцены на стенной росписи из египетской гробницы, примерно 3500 год до н.э.

2,5 миллиона лет люди кормились, собирая растения и охотясь на животных, которые жили и размножались без участия человека. Homo erectus, Homo ergaster и неандерталец срывали плоды инжира и охотились на диких коз и овец, не пытаясь регулировать их жизнь. Они не решали, где посадить инжир, где пасти стадо или какого барана с какой овцой надо свести. Homo sapiens вышел за пределы Восточной Африки и освоил Ближний Восток, затем всю Азию и Европу, добрался и до Австралии, и до Америки, но, куда бы ни пришел, он по-прежнему жил собирательством и охотой. С какой стати менять образ жизни, когда ты и так сыт, социальные структуры устойчивы, религия совершенствуется и мир принадлежит тебе? Все изменилось около 10 тысяч лет назад, когда сапиенсы всерьез, не жалея времени и сил, занялись немногими видами растений и животных. С рассвета до заката люди стали сеять семена, поливать растения, выпалывать сорняки, перегонять овец с пастбища на пастбище. Они поняли, что эта работа обеспечит их зерном, плодами и мясом в гораздо больших количествах, чем собирательство и охота. Так произошла аграрная революция.

Переход к оседлому земледелию начался примерно в 9500- 8500 годах до н.э. в гористых областях юго-восточной Турции, западной Персии и Леванта в очень небольшом регионе и поначалу шел медленно. Пшеницу и коз одомашнили примерно за 9 тысяч лет до н.э., горох и чечевицу — около 8 тысяч лет до н.э., оливу — около 5 тысяч лет до н.э., лошадь приручили около 4 тысяч лет до н.э., а виноград сделался культурным растением примерно за 3,5 тысячи лет до н.э. До других представителей флоры и фауны очередь дошла позже, но в целом за 3,5 тысячи лет до н.э. процесс одомашнивания закончился. И поныне, при всех развитых технологиях, более 90% калорий человечество получает из тех немногих видов растений, которые наши предки научились выращивать в период между серединой X и IV тысячелетием до н.э., то есть из пшеницы, риса, кукурузы, картофеля, проса и ячменя. За последние две тысячи лет нам не удалось одомашнить ни одно достойное упоминания растение или животное. Если мозг мы унаследовали от охотников-собирателей, то кормовую базу — от древних земледельцев.