Ашиль Люшер - Французское общество времен Филиппа-Августа

Традиция этих пиров продержалась в капитуле Ульши в течение двадцати лет. Только в 1203 г. графиня Бланка Шампанская предложила превратить оба обеда в денежные раздачи. Каждый из них стоил приблизительно 30 су, и присутствующие клирики получали деньги. Вряд ли перемена им понравилась больше — эти пиры доставляли радость нашим отцам. Ведь было так приятно вкушать и пить в святом месте пред очами Господа!

Когда каноники изволят жить на своем месте, их жизнь проходит в хорах своей церкви и в соседнем с ними монастыре.

Всякая кафедральная или коллегиальная церковь состоит из двух весьма различных частей: пространства, открытого для верующего народа, и места, оставленного для каноников. В алтарях боковых нефов, трансептов, апсид, в общем, во всех окружающих храм капеллах мессы и поминовения по случаю годовщин со дня смерти служились клириками, не принадлежащими к капитулу, — капелланами. В больших соборах, вроде парижского собора Богоматери, это вспомогательное духовенство бывало чрезвычайно многочисленным, ибо верующие имели право основывать маленькие капеллы при условии предоставления необходимой ренты на поддержку служителя и на расходы по богослужению в них. Именно так в 1217 г. некий парижский горожанин и его жена назначили в церкви Богоматери капеллана, занятого все время исключительно служением мессы во спасение их душ. Поскольку все богатые и набожные люди могли позволить себе роскошь сделать вклад на постоянное или временное служение мессы, число клириков, которые, не будучи канониками, жили со службы в коллегиальных церквях, было значительным, можно даже сказать — неограниченным. У некоторых из этих клириков, или капелланов, была привилегия проводить службу в хорах, большом алтаре, с сановниками и членами капитула. Глава таких клириков был важной персоной: его называли «великий капеллан», или совсем кратко «капеллан». Посредничество этого священника было необходимо каноникам, многие из которых не получили духовного сана; у него было свое место, обозначенное на торжественных церемониях, и он получал свою долю при раздачах.

Итак, церковь капитула наполнялась клириками, проводившими богослужение то в капеллах, то в хорах. Но по большей части хоры — достояние каноников, они принадлежат им на правах собственности; только там их место, их скамья, более или менее близкая к алтарю соответственно их достоинству и возрасту. Хоры и являются той отдельной частью, куда не допускаются верующие. Известно, что к концу средних веков все хоры капитульных церквей были относительно хорошо закрыты сначала оградой, служившей опорой для спинок скамеек и окружавшей большой алтарь, потом, перед скамьями, амвоном, таким, какой мы видим еще сегодня в Сент-Этьен-дю-Мон. В этих условиях хоры становились маленькой церковью в церкви: обычно они были приподняты на несколько ступеней над остальным пространством храма, так что народ мог видеть отправляющих службу разве что сквозь решетку дверей или когда те поднимались на галерею амвона прочитать там послание, а в воскресные или праздничные дни — Евангелие.

Были ли хоры уже в эпоху Филиппа Августа, когда повсюду поднимались великие готические соборы, обнесены оградой? Виолле-ле-Дюк высказывает по этому поводу теорию, принятую и повторяемую без лишних размышлений большей частью исследователей. Как он считает, епископы, возводя соборы (то есть в конце XII — начале XIII в.), сделали их по духу противоположными монастырским храмам: они стремились, чтобы церкви стали настоящей обителью для народа, открытой даже для публичных собраний, чтобы верующие могли там находиться беспрепятственно и в постоянном контакте с духовенством. Таким образом, никаких оград, никаких амвонов. Их якобы стали возводить значительно позднее, со второй половины XIII в. и в следующем столетии, когда из-за внезапно развернувшихся споров между епископами и канониками последние, стремясь к независимости, пожелали полностью отгородиться.

Виолле-ле-Дкж — весьма эрудированный архитектор и первоклассный рисовальщик, но очень сомнительный историк. Его теорий вообще следует остерегаться, эта же представляется просто неприемлемой. Во все времена каноники коллегиальных церквей рассматривали храмы и в особенности хоры как свою исключительную собственность, и «демократические» идеи епископов, возводивших наши соборы, следует отнести к области сказок. Если действительно каменные ограды и амвоны капитулы начали сооружать лишь с конца XIII в., то ничто не мешает предположить, что раньше каноники отгораживались деревянными оградами или даже просто ширмами из ковров или драпировками, скрывавшими их от глаз народа. В текстах времени Филиппа Августа часто упоминаются «dorsalia», или ткани, развешанные в хорах позади скамьи каноников. Все наводит на мысль о том, что с самого начала сооружения соборов у каноников возникла идея хора как священного места, оставленного за служителями и запретного для мирян, идея, которую позднее выразили и воплотили самым демонстративным образом каменные ограды.

Каноники желали сохранять свою обособленность и вне храма — в монастырях. Когда речь идет о кафедральных соборных капитулах, термин «монастырь» имеет два значения. Или же это здание, прилегающее к церкви, сводчатая квадратная или прямоугольная галерея, аналогичная галереям аббатств и служащая, как и они, местом прогулки каноников. Таковы, например, сохранившиеся монастыри Руанского, Ланского, Нуайонского, Сен-Лизьеского соборов. Или же — и это наиболее общее значение в текстах XII и XIII ее. — просто ограждение, действительное или воображаемое, с заключенными в него частными домами каноников. Эта ограда замыкала более или менее обширный участок, иногда даже целый городской квартал; там стояли дома, но не все. Существовали каноники, которые, продолжая пользоваться теми же привилегиями, жили в домах, располагавшихся вне собственно монастыря. При Филиппе Августе, как и при его предшественниках и преемниках, требовалось, чтобы все парижские каноники проживали в монастыре, расположенном на севере или востоке от собора Богоматери: но в начале XIV в. монастырь Сите включал только тридцать семь домов, в то время, как самих каноников было около шестидесяти. Особенно характеризует монастыри капитулов их привилегия неприкосновенности. Она ясно определена буллой Иннокентия III, пожалованной в 1206 г. каноникам Лана и подтверждавшей буллу папы Сикста II от 1123 г. Ни королевская, ни епископская власть не смогут напоминать о себе в границах монастыря, где стоят дома собратьев. Никто, за исключением декана капитула, и то после договоренности с канониками и по их решению, не имеет права вступить туда, чтобы кого-либо задержать. В 1200 г. Филипп Август торжественно подтверждает свободу и неприкосновенность парижских монастырей и грозит самыми суровыми наказаниями тем, кто ее нарушит. Естественно, каноники повсюду стремились закрепить за собой возведенные в черте ограды здания, и церковная власть старалась изгнать те категории проживающих, которые нарушали религиозный характер общины. В 1203 г. капитул собора в Корбее постановил, что в монастыре не могут жить евреи. Булла папы Луция III от 1183 г. показывает, что монастырь собора св. Петра в Труа числил среди своих домовладельцев мирян, вплоть до жонглеров, игроков, трактирщиков и даже женщин легкого поведения, нанимавших там дома. Папа приказал собственникам самим проживать в своих домах или сдавать их духовным лицам. Вскоре были приняты возможные предосторожности, чтобы даже дома мирян, соседствующие с монастырем, не смущали каноников, живущих внутри за стеной.