Энди Уорхол - Философия Энди Уорхола

«Любовь была разбита, – согласился Б. – После того как она это сказала, она мне разонравилась. И к тому же вблизи она оказалась не так уж и похожа на Доминику Санда».

В этот момент мы с Б оба услышали свистящий звук из угла холла, и Б сказал, чтобы я не пугался, это был всего-навсего электрический полотер. Он спросил, что бы я сделал, если бы меня освистали на сегодняшнем Мероприятии. Я ответил, что меня уже освистывали раньше. Он спросил, когда это было, и я ответил, что меня освистывали во время турне по университетам.

Тогда ко мне в голову закралась ужасная мысль – что, если они ожидают, что я произнесу речь на Мероприятии. В конце концов, это было очень официальное Мероприятие, да еще и благотворительное, а обычно на благотворительных мероприятиях должны быть речи.

Б решил, что нам надо написать речь прямо сейчас, на всякий случай. Мы решили, что я встану и скажу, как волнующе и почетно для меня было работать вместе с парикмахерами Лиз Тэйлор —

«Не могу не подчеркнуть заслуг Рамона и Джанни!» А потом я бы попросил Лиз представить Б – я бы сказал: «Лиз Тэйлор изменила мою жизнь: теперь у меня тоже есть собственные парикмахеры. Я переквалифицировал моих бизнес-менеджера, фотографа, редактора и общественного секретаря в парикмахеров».

Подошла Эльза Мартинелли и спросила, черные или белые пиджаки мы наденем вечером. Дело в том, что ее муж Уилли забыл свой черный пиджак и раздумывал, подойдет ли белый, потому что он не хотел быть единственным в белом пиджаке, а то его ошибочно будут принимать за официанта и просить принести выпить. Б сказал, что самое лучшее, что он может сделать, – это надеть свои белые брюки, потому что у него не было белого пиджака, и Эльза решила, что это подбодрит Уилли. Б спросил Эльзу, что у нее вышито на майке. Она объяснила примерно так:

«А, это глупая неаполитанская шутка. Он не очень хорошо говорит по-английски, так что для него – для модельера – 47 означает следующее… „сорок" по-неаполитански значит „трахнуть", а „семь"…»

Кристиан Де Сика похлопал Эльзу по плечу, и они ушли в ресторан.

«Чао».

«Чао».

Несколько минут мы сидели тихо, и я стал думать об изображении лиц. Б спросил меня, о чем я думаю, и я ответил, что думаю о портретах.

Электрополотер был теперь на нашей стороне холла. «О поптарте?» – переспросил Б.

Понимаете, он недослышал. [2]

Мне это понравилось. «Да. Поптарт. Это забавно, потому что если художник делает поптарт пожилого человека, то, наверное, от него ожидается, что он сделает его „моложе"? Трудно сказать.

Я видел поптарты знаменитых художников, которые рисовали стариков, выглядящих стариками. Так значит получается, что надо делать свой поптарт, пока ты еще очень молод, чтобы остался именно такой образ? Но это тоже было бы странно…»

У Б такое представление о чудесном свидании: пригласить куда-нибудь самую эксцентричную, самую богатую и самую старую леди, которую он только сможет найти. Он отдавал предпочтение Возрасту, а не Красоте.

«Личность человека не выступает у него на лице, пока он не постареет. Есть что-то в силе личности, пробивающейся наружу. Поэтому „поптарт" должен льстить, в том смысле, что это отражение позитивной части личности».

Как раз в тот момент наверху лестницы появилась Урсула Андресс. Она прекрасно выглядела.

Она разговаривала со своим парикмахером. Я понял, что они говорили о ее прическе. Он делал жесты вокруг нее, как будто показывал ей свои идеи. В этой сцене было много шарма.

Мы с Б начали спорить о ее росте. Я сказал, что она маленькая, а Б сказал, что не такая уж маленькая.

Б сказал: «Она выглядит замечательно. Она не кажется коротышкой».

Я сказал: «Нет, она очень маленького роста». Б сказал: «Но она не кажется маленькой». Я сказал:

«Она в туфлях».

Б сказал: «Она потеет. Посмотри! Она нюхает свои подмышки!»

Я сказал: «Правильно, но она умно поступает, что не пользуется дезодорантом, это ведь настоящий яд, и еще – если им пользоваться, никогда не знаешь, когда на самом деле нервни­чаешь. Она умница, что хочет знать, когда она нервничает». Б сказал: «Все равно мне она не кажется маленькой». Я сказал: «Я знаю, она не выглядит маленькой. Раньше я тоже не думал, что она такого маленького роста, пока не увидел ее фотографии».

Б заорал: «НО ТЫ ЖЕ СМОТРИШЬ НА НЕЕ ЖИВЬЕМ! ЧТО, ОНА ТЕБЕ КАЖЕТСЯ МАЛЕНЬКОЙ??»

Я сказал: «Она стоит рядом со своим парикмахером, а ее парикмахер тоже маленького роста, так что нельзя сказать наверняка». Она стала спускаться по лестнице.

Я сказал: «Посмотри, она отстала от него на две ступеньки, а все равно не смотрит на него сверху вниз. Ну же, Б, признай, что она коротышка!»

Б не хотел это признавать. «Ладно, – сказал он, – она не такая уж высокая, но она не коротышка».

Я сказал: «Держу пари, что она даже меньше, чем я думаю.

Держу пари, что на ней высокие каблуки. Нам их не видно, потому что у нее брюки до самого пола, но держу пари, что на ней четырехдюймовые платформы».

Б сказал: «Но у нее такой стиль, как будто она высокая. Она не такая маленькая, как некоторые». «Нет, такая, – сказал я. – Она еще меньше».

Б начал беситься: «ТЫ ТВЕРДО РЕШИЛ СЧИТАТЬ ЕЕ КОРОТЫШКОЙ!»

Я сказал: «Я С НЕЙ ЗНАКОМ, Б! И ТЫ ЕЕ ТОЖЕ ВСТРЕЧАЛ! ТЫ ЗНАЕШЬ, КАКАЯ ОНА МАЛЕНЬКАЯ!» «ОНА ТОГДА СИДЕЛА!» «Нет, – сказал я мягко, – она тогда встала».

«Она была не такая уж маленькая». Упрям же этот Б. Он сказал это окончательным тоном, вот и все, дескать.

Я сказал еще более окончательно: «Она коротышка». И внимательно посмотрел на Б. Он устал спорить. Я победил.

Потом, пока он еще был не в силах защищаться, я сказал: «Слушай, если бы ты занимался своей работой, ты бы пошел туда и попросил у нее интервью».

«Что мне надо сделать, сбегать и проинтервьюировать ее на тему „каково быть самой маленькой женщиной в мире"???»

«Ну, она действительно маленькая… – сказал я. – Этого у нее не отнимешь». Урсула спустилась еще на ступеньку, и Б все начал сначала: «Смотри, она спустилась на ступеньку, и ты можешь увидеть, что на ней не такие уж высокие каблуки. На ней низкие каблуки. Она на самом деле довольно высокая».

Я сказал: «Б… Рядом с этим парнем она высокая, потому что он еще больший коротышка, чем она. Не беспокойся, Б, – Лиз Тэйлор тоже очень маленькая. Все великие звезды коротышки!» Б засмеялся: «Но у Лиз фигура как вон та голубая ваза, причем ее волосы – цветы, а бедра – столик…»

Я сказал: «Знаешь, Б, как-нибудь Лиз обратит на тебя внимание или скажет тебе что-нибудь приятное, и ты обнаружишь, что она тебе нравится».

Б сказал: «Мне она на самом деле нравится, но у нее действительно фигура как та ваза, а волосы действительно как цветы в вазе».

«Б, как-нибудь она подойдет ко мне и скажет: „Я слышала, у вас лучший парикмахер в мире", а потом посмотрит на тебя и скажет: „Не хотели бы вы поработать со мной? И получать десять процентов от того, что я зарабатываю"». Я зевнул: «Мы как две старушки», – сказал я Б.